Краткое содержание
События происходят летом 1933 года, когда в небольших поселках стали появляться «те, кого уже не считали людьми». Это были раскулаченные зажиточные крестьяне, «куркули», сосланные в Сибирь, но так и не добравшиеся до места назначения.
От страшного голода одни из них походили на «скелеты с огромными, кротко горящими глазами», другие – до того раздуты, что, казалось, «вот-вот лопнет посиневшая от натяжения кожа». Брошенные на произвол судьбы, они тихо умирали в небольшом скверике на глазах у жителей поселка. Милиционер Ваня Душной следил за тем, чтобы они «не расползались из скверика — ни на перрон, ни на пути».
Взрослые старались обходить это страшное место стороной, но детей невозможно было удержать от их «зверушечьего любопытства». Со страхом, жалостью и брезгливостью они наблюдали за мученической смертью куркулей. Начальник станции, глядя на этих детей, не понимал, какими же людьми они вырастут, если уже сейчас «любуются смертью».
Рассказчик удивляется, как он, будучи добрым, впечатлительным мальчишкой, «не заболел, не сошел с ума» при виде людей, умирающих от голода. Но тому есть объяснение: он уже успел «как-то попривыкнуть, обмозолиться» к человеческим страданиям. Будучи сыном ответственного служащего, он не знал, что такое голод, но его окружали люди, готовые ради куска хлеба на немыслимые унижения.
Худых, истощенных людей в поселке звали «шкилетниками, больных водянкой — слонами». Однажды Володя стал «свидетелем нечаянного разговора Дыбакова с одним шкилетником». Наткнувшись на лежащего в пыли умирающего, Дыбаков «хотел было уже обогнуть случайные мощи», но тот перед смертью решил поговорить с начальником. Он никак не мог понять, за что его обрекли на погибель: «Неужель всерьез за то, что две лошади имел?», на что получил холодный утвердительный ответ.
Увиденные картины лишали Володю аппетита, и он, в отличие от младшего брата, стал плохо есть: «под горло подкатывала тошнота», чем очень злил мать. Его душа не ведала покоя: мальчику было жаль людей, вынужденных есть кору с деревьев, но он понимал, что это куркули, враги народа и не достойны жалости.
По утрам в привокзальный березняк ездил конюх Абрам «собирать падалицу» – мертвых куркулей. Живых он не трогал, а трупы складывал «в телегу, как дровяные чурки». Затем начиналась обыденная поселковая жизнь.
Володе очень тяжело осознавать, что он один из немногих, кто не голодает. Мальчик принял решение делиться едой с «самым, самым голодным, даже если он враг». Для этого достаточно пойти в березовый скверик и протянуть руку с хлебом: там уж точно не ошибешься. Но он понимал, что нужно действовать украдкой, тайком ото всех.
Володе удалось незаметно от матери спрятать еду, которую он недоел во время обеда. Налетев «на одного из шатающихся по поселку слонов», Володя протянул ему остатки обеда и пообещал на следующий день принести еще. Мальчик был счастлив оттого, что помог человеку прожить еще один день.
На следующий день Володя нес на пустырь все, что не съел сам. Однако ему так и не довелось передать «слону» обещанную еду. Дорогу ему преградила изувеченная какой-то болезнью женщина по прозвищу Отрыжка, которая умоляла поделиться едой с ее умирающим от голода сыном. Володя отдал ей все запасы и, так и не дойдя до пустыря, повернул домой.
На следующий день Володя заметил, что возле «калитки торчал знакомый слон». Дождавшись ухода матери, он раздобыл несчастному немного хлеба и картофеля. От «слона» мальчик узнал, что у Отрыжки нет детей.
Свидетелем разговора Володи и куркуля стал отец мальчика. Володя очень любил и гордился своим отцом – героем революции. Он отчаянно боялся, что отец, узнавший о его помощи врагам народа, обвинит его в предательстве. Но отец лишь сказал, что у страны недостаточно на всех хлеба и «чайной ложкой море не вычерпаешь».
Вскоре Володя попал «в полную осаду»: возле его дома, узнав о доброте мальчика, стали появляться «шкилетники» и «слоны», умолявшие о куске хлеба. Когда они обступили Володю плотным кольцом и стали требовать еду, с ним приключилась истерика. Так произошло его «полное излечение от мальчишеской жалости».
Однажды Володя заметил плешивую, худую собаку с пустым взором и понял, что нашел «самое несчастное существо в поселке». Мальчик начал подкармливать пса хлебом, но тот никогда не брал еду из рук: доверие к человеку навсегда было утрачено в нем. Однако Володя не ждал проявления благодарности от пса, ему было достаточно, что он поддерживает чью-то жизнь и тем самым зарабатывает собственное «право есть и жить»…
«Хлеб для собаки»: краткое содержание произведения В. Тендрякова
Шел 1933 год. Лето. Маленький русский город. Прокопченное вокзальное здание. Недалеко от него – вылущенный заборчик, за ним – сквозной березовый скверик, а в нём, на пыльной траве – те, кого уже давно не считали людьми. Взаправду, у них были документы, измусоленные, но удостоверяющие личность: фамилия, имя, отчество, год рождения, за что был осужден и куда выслан… Но это уже никого не волновало, как и то, что они едят, пьют, где живут, кем работают. Они – раскулаченные мужики, лишенцы, враги народа, или, как их называли, «куркули», а значит, они выпали из числа людей.
Впрочем, выглядели и вели они себя тоже не как люди. Истощенные голодом и болезнями, одни казались обтянутыми тёмной кожей скелетами с огромными пустыми глазами, другие – раздутыми от водянки «слонами» с посиневшей от натяжения кожей. Одни грызли кору на деревьях или ели мусор с земли, другие лежали в пыли, стонали, пусто уставившись в небо. Но больше всего походили на людей те, кто уже покинул мир живых. Они лежали покойно, умиротворённо. Однако и среди них были «бунтари». Их при прощальном вздохе охватывало настоящее безумие — они поднимались, силились выкрикнуть убийственные ядовитые проклятия, но вылетало одно лишь хрипение, пузырилась пена, и они затихали, навсегда… Рассказ «Хлеб для собаки» на этом эпизоде не заканчивается.
Смысл названия рассказа
Заглавие, как ему и полагается, выделяет самую суть произведения, его конкретику, но понятно это становится только финале. Сама же фраза уже обладает своей атмосферной подачей. И ещё даже не зная толком о чём пойдёт повествование, начинаешь испытывать чувство жалости, сопереживания и даже вины.
Хлеб здесь олицетворяет не просто еду, а скорее ценность или дар. И поделиться хлебом означает что-то гораздо большее, чем просто кормление
Получается, что и собака, пусть и голодная, это образ (символ) чего-то более важного и значимого
О чём рассказ
К 1933-му году голодный мор в стране достиг своего пика. Истощённые жители городов и деревень из последних сил цеплялись за жизнь.
В небольшом посёлке вместе с семьёй проживает 10-летний Володя Тенков. Ответственная должность его отца позволяет им не испытывать нужду в пропитании. Но именно этот достаток становится причиной терзаний и душевных расстройств подростка.
В школу он еду брать боится, стесняясь осуждения и зависти.
Помимо жителей в посёлке, в берёзовом сквере возле станции обитают раскулаченные ссыльные, не доехавшие до места назначения. Старшие их и за людей не считают, называя южным словом «куркули», а молодняк бегает посмотреть на их предсмертные агонии. Человеческий облик эти личности давно утратили: извиваясь и корчась они обгладывают кору с деревьев или собирают мусор на дороге. Из-за навешенного ярлыка «врагов государства» никто им даже и не думает помогать.
В то же время именно их поведение и внешний вид заставляет мальчика ещё больше задуматься: какое право он имеет быть сытым, когда вокруг творится такое безумие. И разве не перестали они уже быть врагами?
Эти мысли сводят его с ума. Он еле ест, истерзанный внутренними противоречиями. В какой-то момент ему кажется, что выход найден: поделиться с «самым голодным».
Его попытка помочь кому-нибудь привела к тому, что он, наоборот, возненавидел эти полумёртвые, ползающие на коленях, c пузырящейся пеной у рта, тела. Больше он не пытался.
Душевные терзания и угрызения совести после этого никуда не делись, но добавилась ожесточённость.
И неизвестно, что бы стало с Володей если бы не одно событие.
Однажды он увидел возле крыльца собаку. А в ней то самое «самое голодное» существо и своё спасение.
Приложение.
В этом приложении фотографии семьи Шейнмаер Федора Карловича.
Мама Федора Карловича Екатерина Ивановна (вторая справа, верхний ряд) и
женщины односельчанки, высланные одним эшелоном в Сибирь в августе 1941года.
Федор Карлович( первый слева), его братья Эвальд, Карл, и их дети.
За одним столом собрались родственники со стороны мамы Федора Карловича.
Семья была певучая, и музыкальные инструменты были неотъемлемой частью семьи,
они «переезжали» вместе с людьми.(д. Орловка Ачинского района.1959 год)
Семья Федора Карловича (все дети) и друзья.
Лидия Яковлевна и Федор Карлович на заслуженном отдыхе.
Федор Карлович с любимыми внучками Татьяной, Оксаной и Лилией.
Сын Александр с дочерью Лианой, дочь Елена в гостях у родителей. 1998год.
Семья пополнилась правнуками Никитой и Артуром.
В 1995 году в честь дня Победы Федор Карлович и Лидия Яковлевна получили
благодарственные письма от Главы администрации края Зубова В.М. за мужественный
труд в годы войны, за приближение Победы.
/ Наша работа/Всероссийский конкурс исторических работ старшеклассников «Человек в истории.
Россия XX век»
Сын за отца не отвечает
Сын за отца не отвечает — Пять слов по счету, ровно пять. Но что они в себе вмещают, Вам, молодым, не вдруг обнять.
Их обронил в кремлевском зале Тот, кто для всех нас был одним Судеб вершителем земным, Кого народы величали На торжествах отцом родным.
Вам — Из другого поколенья — Едва ль постичь до глубины Тех слов коротких откровенье Для виноватых без вины.
Вас не смутить в любой анкете Зловещей некогда графой: Кем был до вас еще на свете Отец ваш, мертвый иль живой.
В чаду полуночных собраний Вас не мытарил тот вопрос: Ведь вы отца не выбирали, — Ответ по-нынешнему прост.
Но в те года и пятилетки, Кому с графой не повезло, — Для несмываемой отметки Подставь безропотно чело.
Ты здесь, сынок, но ты нездешний, Какой тебе еще резон, Когда родитель твой в кромешный, В тот самый список занесен.
Еще бы ты с такой закваской Мечтал ступить в запретный круг.
С тебя тот знак отныне снят. Счастлив стократ: Не ждал, не чаял, И вдруг — ни в чем не виноват.
Конец твоим лихим невзгодам, Держись бодрей, не прячь лица. Благодари отца народов, Что он простил тебе отца Родного — с легкостью нежданной Проклятье снял. Как будто он Ему неведомый и странный Узрел и отменил закон.
(Да, он умел без оговорок, Внезапно — как уж припечет — Любой своих просчетов ворох Перенести на чей-то счет; На чье-то вражье искаженье Того, что возвещал завет, На чье-то головокруженъе От им предсказанных побед.) Сын — за отца? Не отвечает! Аминь! И как бы невдомек: А вдруг тот сын (а не сынок!), Права такие получая, И за отца ответить мог?
И в тех краях, где виснул иней С барачных стен и потолка, Он, может, полон был гордыни, Что вдруг сошел за кулака.
А может быть, в тоске великой Он покидал свой дом и двор И отвергал слепой и дикий, Для круглой цифры, приговор.
И в скопе конского вагона, Что вез куда-то за Урал, Держался гордо, отчужденно От тех, чью долю разделял.
(Смотри, какой ты сердобольный, — Я слышу вдруг издалека, — Опять с кулацкой колокольни, Опять на мельницу врага. — Доколе, господи, доколе Мне слышать эхо древних лет: Ни мельниц тех, ни колоколен Давным-давно на свете нет.)
(Мужик не сметил, что отныне, Проси чего иль не проси, Не Ленин, даже не Калинин Был адресат всея Руси. Но тот, что в целях коммунизма Являл иной уже размах И на газетных полосах Читал республик целых письма — Не только в прозе, но в стихах.)
А может быть, и по-другому Решал мужик судьбу свою: Коль нет путей обратных к дому, Не пропадем в любом краю.
Но как и где отец причалит, Не об отце, о сыне речь: Сын за отца не отвечает, — Ему дорогу обеспечь.
Клеймо с рожденья отмечало Младенца вражеских кровей. И все, казалось, не хватало Стране клейменых сыновей.
Недаром в дни войны кровавой Благословлял ее иной: Не попрекнув его виной, Что душу горькой жгла отравой, Война предоставляла право На смерть и даже долю славы В рядах бойцов земли родной.
Одна была страшна судьбина: В сраженье без вести пропасть.
И до конца в живых изведав Тот крестный путь, полуживым — Из плена в плен — под гром победы С клеймом проследовать двойным.
Нет, ты вовеки не гадала В судьбе своей, отчизна-мать, Собрать под небом Магадана Своих сынов такую рать.
Средь наших праздников и буден Не всякий даже вспомнить мог, С каким уставом к смертным людям Взывал их посетивший бог.
Он говорил: иди за мною, Оставь отца и мать свою, Все мимолетное, земное Оставь — и будешь ты в раю.
А мы, кичась неверьем в бога, Во имя собственных святынь Той жертвы требовали строго: Отринь отца и мать отринь.
Забудь, откуда вышел родом, И осознай, не прекословь: В ущерб любви к отцу народов — Любая прочая любовь.
Ясна задача, дело свято, — С тем — к высшей цели — прямиком. Предай в пути родного брата И друга лучшего тайком.
И душу чувствами людскими Не отягчай, себя щадя. И лжесвидетельствуй во имя, И зверствуй именем вождя.
Любой судьбине благодарен, Тверди одно, как он велик, Хотя б ты крымский был татарин, Ингуш иль друг степей калмык.
Рукоплещи всем приговорам, Каких постигнуть не дано. Оклевещи народ, с которым В изгнанье брошен заодно.
И в душном скопище исходов — Нет, не библейских, наших дней — Превозноси отца народов: Он сверх всего. Ему видней. Он все начала возвещает И все концы, само собой.
Сын за отца не отвечает — Закон, что также означает: Отец за сына — головой.
Но все законы погасила Для самого благая ночь. И не ответчик он за сына, Ах, ни за сына, ни за дочь.
Давно отцами стали дети, Но за всеобщего отца Мы оказались все в ответе, И длится суд десятилетий, И не видать еще конца.
Судьба каторжников
Содержание рассказа наполнено ужасными картинами. Осужденные жители страны, приговоренные к отбыванию срока на каторге в дальних уголках Сибири, по состоянию здоровья не были способны пережить долгую дорогу. Они не могли доехать до места ссылки и умирали от голода.
Внешний вид у этих людей был просто омерзительный. Они вели себя, словно сумасшедшие. Старики старались пройти мимо убогих, а дети с любопытством смотрели на бедных и голодных бродяг до самой их кончины. За репрессированными обязан был смотреть начальник станции. Чтобы они не сбежали, чиновника постоянно проверял милиционер.
Автор описывает трагический эпизод смерти каторжника, из последних сил пытающегося удержаться за дерево, чтобы не упасть на землю. Он стремится выжить. Писатель применяет прием антитезы, чтобы усилить восприятие книги, противопоставляет могучему стволу березы хрупкие руки бедняги.
Годы эмиграции
Февральская революция вызвала у Толстого живой интерес к вопросам российской государственности. Это событие стало своеобразным толчком, после которого писатель серьезно занялся изучением петровской эпохи. Он долгое время проводил за изучением исторических архивов, изучая историю Петра Первого и живо интересуясь судьбами людей из его ближайшего окружения. А вот Октябрьский большевистский переворот Алексей Николаевич воспринял весьма негативно.
В 1918 году в его прозе появляются исторические мотивы. Он пишет рассказы «День Петра» и «Наваждение». Даже в краткой биографии Алексея Николаевича Толстого стоит упомянуть, что впоследствии это увлечение временем Петра Великого, все знания, полученные об этой великой эпохе перемен, выльются в замечательный исторический роман «Петр Первый».
Осенью того же 1918 года автор уехал в Одессу, а оттуда отправился в Париж, а затем в Берлин. За годы эмиграции Толстой написал «Детство Никиты» (1920 г.).
В следующие два года свет увидели еще три книги автора: фантастический по содержанию роман «Аэлита», повесть «Черная пятница» и «Рукопись, найденная под кроватью». К жанру фантастики автор также вернулся в книге «Гиперболоид инженера Гарина».
Но настоящим бестселлером стала книга «Золотой ключик», которая рассказывала об увлекательных приключениях деревянного мальчика Буратино (ее рекомендуют для внеклассного чтения ученикам 5 класса, но сказка наверняка подойдет и для начальной школы). Сказочная повесть была написана по мотивам книги «Пиноккио» итальянского автора Карло Коллоди. Находясь в эмиграции, Толстой начал работать над трилогией «Хождение по мукам», которая станет самым важным произведением в жизни писателя.
Весенние тюльпаны: урок для начинающих
Эти растения напрямую ассоциируются с весенней погодой: яркими солнечными лучами, распускающимися почками и с женскими улыбками. Тюльпаны поражают своими сочными и яркими красками. Бутон на гибком прямом стебле – это настоящее произведение искусства, поэтому именно их мы изобразим в веселых сапожках, в слякотную погоду они точно пригодятся!
Для работы вам понадобится:
- Акварельная бумага формата А5
- Карандаш и ластик
- Линер
- Кисть 4 номера
- Акварельные краски
- Палитра
- Салфетки
Ход работы:
Начинаем с построения. Отмечаем полосками расположение двух главных деталей: сапогов и цветов. Расстояние между горизонтальными отрезками должно быть примерно одинаковым. Отмечаем линию симметрии, которая будет делить будущие сапожки, их ширину мы тоже помечаем. Сапожок, который находится чуть ближе, должен быть шире.
Дорисовываем сгиб обуви, который соединяется с подошвой. Сапоги должны быть немного повернуты к нам. Набрасываем форму букета, напоминающую алмаз.
Займемся детальной прорисовкой. Сверху сапожек изображаем широкие манжеты. Заднюю линию сапога ведем немного под наклоном, его носик обязательно округляем. Обозначаем крупную неровную подошву. Дублируем элементы на втором объекте. Намечаем горошек, где-то делаем лишь его половинки.
Сейчас будем разбираться с тюльпанчиками. Капельками намечаем бутоны, они спокойно могут находить друг на друга. От каждого прорисовываем веточки, которые растут из сапогов. Заполняем пространство между цветами листвой.
Линиром обозначаем контуры, делаем это сверху вниз. При прорисовке тюльпанов заворачиваем дополнительные лепестки. С детальной прорисовкой не перебарщивайте!
Смело стираем карандашик! Начнем красить верхнюю часть нашей композиции. Легкими движениями проходимся по бутонам желтой краской, оставляя беленькие промежутки. Более плотный цвет добавляем вниз бутончика и в его сердцевину. Ярко-салатовым закрашиваем листву. Темно-зеленым тоном оформляем теневую часть около сапожек и центр. Чтобы избежать четких линий, пройдитесь по ним чистой влажной кистью.
Не наглухо заполняем манжеты обуви желтым пигментом, оставляя блики. Таким же образом оформляем подошву. Аквамарином закрашиваем основную часть сапогов, не заезжая на орнамент. Отделяем один сапожок от другого темным пигментом, его же добавляем на пяточку.
Вокруг композиции создадим розовый ареал. Делаем его легким и прозрачным без четких границ, для этого берем на кисть иного воды. Рядом с обувью, накладываем цвет чуть поактивнее. Можно дополнить красивой радостной надписью и преподнести в подарок близким людям.
Вот такая красота у нас получилась.
Что еще можно нарисовать на весеннюю тематику:
Весенний пейзаж в необычной технике нарисуем его при помощи целлофанового пакета и ватных палочек:
Рисунок для начинающих, просто и подробно, справится каждый:
Изображение нежной, изящной феи-весны:
Биография писателя
Владимир Федорович Тендряков — знаменитый советский писатель, родившийся в маленьком селе в Вологодской области. Отец мальчика работал прокурором. Владимир много читал и отлично учился в школе. Окончание школьного образования выпало на начало Великой Отечественной войны. Юноша отправился на военную службу в ряды Красной Армии и его послали обучаться на радиста, где он получил звание сержанта. Участвовал в боевых действиях с 1942 года. Получив два ранения под Харьковом и Сталинградом, его комиссовали, и Владимир отправился домой.
В тылу работал школьным военруком, затем секретарем районного комитета комсомола. После завершения войны переехал в Москву, чтобы получить образование, поступил во ВГИК. После года обучения перевелся в литературный институт, который с успехом закончил. Первое сочинение было издано, когда Владимиру исполнилось 25 лет. Он являлся корреспондентом всех популярных газет Советского Союза.
Среди известных рассказов Тендрякова можно выделить следующие:
- «Не ко двору».
- «Три мешка сорной пшеницы».
- «Ухабы».
- «Апостольская командировка».
- «Ненастье».
- «За бегущим днем».
- «Расплата».
- «Шестьдесят свечей».
- «Хлеб для собаки».
- «Путешествие длиной в век».
Писатель в своих рассказах обращался к людям с актуальными проблемами советских жителей. В его изложениях отражаются печальные последствия событий довоенного периода. Так, прослеживая анализ «Хлеба для собаки», можно увидеть, что этот рассказ посвящается теме голода, который охватил множество регионов СССР в 30-х годах. Ужасные события видны глазами ребенка, именно их и пересказывает автор.
Сочинение по проблеме текста
У каждого из нас сохранились на всю жизнь воспоминания детства. Иногда это какие-то особенные события (например, поездка в другой город, поход в цирк или в театр), а иногда это просто какие-то картины, которые внезапно неизвестно откуда выныривают из нашей памяти, и они похожи на кадры давно забытого фильма. Однако все они очень важны для нас, очень ценны
Мне кажется, именно проблеме детских воспоминаний, их важности для человека посвящён текст Юрия Олеши
Автор говорит о своих воспоминаниях, которые выныривают из памяти совершенно неожиданно. Например, он вспоминает самого себя в 11 лет гимназистом, как он стоит перед картой. И это воспоминание возникают у него не случайно, а потому, что автор знает: в детстве он мечтал совершить на велосипеде кругосветное путешествие. То есть не зря эта карта возникает в его сознании. Мысль о том, чтобы увидеть весь прекрасный мир, прочно засела в его голове еще тогда, в детстве. И именно эта мысль о красоте мира и всего удивительного, что есть в нём, не раз возникает в сознании писателя.
В предложениях 18 — 19 писатель вспоминает о том, как он воспринимал самого себя: не как гимназиста, маленького мальчика, который что-то постигает, как-то воспитывается — он ощущал себя просто человеком
И это, мне кажется, тоже очень важно, потому что именно общечеловеческое стало таким ценным для писателя, когда он вырос и стал писать книги. Именно это восприятие самого себя как просто человека дало ему способность воспринимать и других просто как людей, а не как, например, врагов во время войны, о которой писатель говорит с такой горечью
Автор, как мне кажется, считает, что в детстве закладывается нечто очень важное, что остаётся с человеком на всю жизнь: его восприятие самого себя и мира, в котором он живет. Я согласен с писателем
Мне трудно судить о самом себе, потому что я ещё не так далеко ушел от своего детства, но я не раз читал книги, в которых говорилось об этом. Скажем, в трилогии Льва Толстого. И я думаю, что, действительно, многие вещи, которые человек постиг, ощутил, прочувствовал в детстве, когда ещё он не очень много понимал, но очень непосредственно чувствовал, становятся путеводными звездами на всю человеческую жизнь. И мне хотелось бы, чтобы самые счастливые мои воспоминания детства навсегда остались со мной и стали для меня утешением и радостью, если мне станет плохо или в жизни произойдет какая-то неудача
Я согласен с писателем. Мне трудно судить о самом себе, потому что я ещё не так далеко ушел от своего детства, но я не раз читал книги, в которых говорилось об этом. Скажем, в трилогии Льва Толстого. И я думаю, что, действительно, многие вещи, которые человек постиг, ощутил, прочувствовал в детстве, когда ещё он не очень много понимал, но очень непосредственно чувствовал, становятся путеводными звездами на всю человеческую жизнь. И мне хотелось бы, чтобы самые счастливые мои воспоминания детства навсегда остались со мной и стали для меня утешением и радостью, если мне станет плохо или в жизни произойдет какая-то неудача.