История двери
Адвокат мистер Утерсон казался суровым, его лицо никогда не освещалось улыбкой; говорил он холодно, кратко, скупясь на слова и нередко подыскивая выражения. Чувств своих Утерсон не любил показывать. Он был высокий, худощавый, угрюмый, человек, но все‑таки до известной степени привлекательный. Во время дружеских пирушек, в особенности же, когда вино приходилось по вкусу Утерсону, в его глазах мелькало что‑то мягкое, человечное, что‑то, никогда не проскальзывающее в его речах, но проявлявшееся не в одних молчаливых взглядах после обеда; чаще и сильнее выражалась мягкость адвоката в его поступках и образе жизни. Он был суров к себе; пил джин, когда бывал один, чтобы заглушить пристрастие к вину, и, хотя любил спектакли, в течение двадцати лет не переступил порога ни одного из театров. Зато Утерсон был очень снисходителен к другим; адвокат иногда почти с завистью говорил о силе духа, скрывавшейся в проступках людей, и вообще охотнее помогал падшим, нежели осуждал их.
– Я склоняюсь к Каиновой ереси, – замечал Утерсон, – я позволяю моему брату отправляться к дьяволу, как он сам того желает.
Ему случалось быть последним порядочным знакомым, последним хорошим советчиком погибавших людей. И пока они бывали у него, он не менялся по отношению к ним. Такая ровность обращения ничего не стоила Утерсону, потому что он был по натуре сдержан и так добродушен, что даже и дружил только с добродушными людьми.
Каждый истинно скромный человек вступает в тот дружеский круг, который посылает ему судьба. Так действовал и Утерсон. Друзьями адвоката делались его родственники или очень старинные знакомые. Привязанность Утерсона разрасталась как плющ с течением времени и не зависела от его сходства с избранным им другом. Этим, без сомнения, объяснялось, почему Утерсон мог сойтись с Энфильдом, своим дальним родственником и довольно известным в городе человеком. Многие ломали себе голову над тем, что общего было у них, что привлекало их друг к другу. Все встречавшие Ричарда Энфильда и Утерсона во время их воскресных прогулок, говорили, что оба они бродили молчаливо, казались невеселыми и точно с облегчением обращались к каждому встречному знакомому. Несмотря на все это, и Утерсон, и Энфильд очень ценили воскресные прогулки, считали их лучшим украшением каждой недели и, желая без помехи наслаждаться ими, не только отказывались от других удовольствий, но откладывали даже и деловые свидания.
Как‑то раз они зашли в глухую улицу торговой части Лондона. Эта узкая улица была, что называется, очень спокойной, однако в течение недели на ней кипела торговля. Ее обитатели, по‑видимому, жили недурно и надеялись со временем зажить еще лучше. Избыток доходов они тратили на украшение лавок, которые действительно казались приветливы и походили на ряд улыбающихся продавщиц. Даже в воскресенье, когда закрывались привлекательные витрины, улица представлялась красивой в сравнении со своими грязными соседками, и сияла, точно огонь в лесу. Она нравилась прохожему заново выкрашенными ставнями своих домов, хорошо вычищенной медной отделкой дверей и окон, вообще чистотой.
Идя по торговой улице в восточном направлении, прохожий мог заметить, что через два подъезда от угла левая линия ее домов прерывалась входом во двор, в глубине которого стояло мрачное, неуклюжее здание. В его фасаде, обращенном к улице, не блестело окон, и была только одна дверь; второй этаж представлял собой глухую, побуревшую от времени стену. Все здание носило на себе следы полного запустения. Входная дверь, без звонка или молота, сильно покоробилась и была покрыта пятнами. В ее нише ютились оборванцы, зажигавшие спички о ее порог; дети играли на ступенях, которые вели к ней; школьник пробовал нож на украшениях стен старого дома, и никто не прогонял этих случайных посетителей и не поправлял следов причиненной ими порчи.
Мистер Энфильд и адвокат были на другой стороне улицы, но когда они поравнялись со входом во двор, Энфильд указал тростью на мрачный дом и спросил:
– Замечали ли вы когда‑нибудь эту дверь?
Утерсон ответил утвердительно, и Энфильд прибавил:
– В моем уме она соединяется с очень странной историей.
– Неужели? – сказал Утерсон слегка изменившимся голосом. – А в чем дело?
Анализ тем
Ричард Мэнсфилд был наиболее известен своей двойной ролью, изображенной в этой двойной экспозиции . Этап адаптации открылся в Бостоне в 1887 году, через год после публикации новеллы. (изображение 1895 г.)
Литературные жанры, которые критики использовали в качестве основы для интерпретации романа, включают религиозную аллегорию, басню , детектив , сенсационную фантастику , литературу двойников , шотландские сказки о дьяволе и готический роман .
Дуальности
Новелла часто интерпретируется как исследование двойственности человеческой натуры, обычно выражающееся как внутренняя борьба между добром и злом, с иногда заменяемыми вариациями, такими как человек против животного, цивилизация против варварства , при этом главное — это существенная внутренняя борьба. между одним и другим, и что отказ принять это напряжение приводит к проецированию зла, варварства или насилия животных на других. Согласно теории Фрейда , мысли и желания, изгнанные в бессознательный разум, мотивируют поведение сознательного разума. Изгнание зла к бессознательному , в попытке достичь совершенной благости , может привести к развитию Mr Hyde типа аспекта к своему характеру .
В христианском богословии падение сатаны с Небес происходит из-за его отказа признать, что он является сотворенным существом (что он имеет двойную природу), а не Богом. Эта идея предлагается, когда Хайд говорит Ланьону незадолго до того, как выпить знаменитое зелье: «Вундеркинд поразит вас взором, сокрушив неверие сатаны». Это потому, что в христианстве гордыня (считать себя безгрешным или без зла) является грехом, поскольку она является предшественником самого зла.
Обсуждая роман, Владимир Набоков утверждает, что взгляд на роман «добро против зла» вводит в заблуждение, поскольку сам Джекил, по викторианским стандартам, в некоторых случаях не является морально хорошим человеком.
Публичный vs. частный
Сегодня эта работа обычно ассоциируется с викторианской заботой о государственном и частном разделении, чувством индивидуального участия и классовым разделением Лондона. В этом отношении новелла также была отмечена как «один из лучших путеводителей викторианской эпохи» из-за ее проницательного описания фундаментальной дихотомии 19-го века «внешняя респектабельность и внутреннее вожделение», поскольку в этот период была тенденция к социальное лицемерие.
Шотландский национализм против союза с Великобританией
Другая распространенная интерпретация рассматривает двойственность новеллы как представителя Шотландии и шотландского характера. В этом прочтении двойственность представляет собой национальную и языковую двойственность, присущую отношениям Шотландии с Британией и английским языком в целом, а также репрессивное воздействие церкви Шотландии на шотландский характер. Дальнейшая параллель также проводится с самим городом Эдинбургом, местом рождения Стивенсона, который состоит из двух отдельных частей: старого средневекового района, исторически заселенного городской беднотой, где темные переполненные трущобы изобиловали всеми видами преступности, и современного Грузинский район широких просторных улиц, олицетворяющих респектабельность.
Тема недели: Православие в Белой Руси
Статья
Христианско-этическая оценка законодательства республики Беларусь в сфере современных биомедицинских технологий
Статья
К вопросу об основателе Лавришевского монастыря
Статья
К вопросу о локализации Лавришевского монастыря
Статья
Вклады в Лавришевский монастырь от основания (ок. 1250 г.) до принятия унии в 1596 г.
Статья
Кампания по изъятию церковных ценностей на территории Гомельского уезда (апрель–август 1922 г.)
Статья
Социальные проблемы в деятельности Римско-Католической Церкви в белорусских губерниях во второй половине XIX – начале ХХ вв.
Статья
Православная и Римско-Католическая Церковь на территории Беларуси в 1914–1917 гг.: на пути к Февралю
Статья
Братства и сестричества в современной деятельности Белорусской Православной Церкви
Статья
Подвиг служения митрополита Алексия (Громадского) (1882–1943) церковному единству
Статья
Ликвидация Гродненского и Полоцкого женских монастырей на территории Белорусии в 1960–1961 гг.
Статья
Андрей Боболя и Евфросиния Полоцкая: борьба вокруг фигур местных святых как элемент противостояния католицизма и православия на Западных окраинах Российской империи (пример Полоцка)
Статья
Украинское и белорусское автокефальные движения в контексте притязаний Константинопольского патриархата на территории исторической Киевской митрополии
[править] Moar картинок из книги
Помимо высеров разной степени удачности, есть классический вариант Г. О. Валька (позже взятый за основу мультипликаторами) 1965 года, который считается . Опознаётся легко, в первую очередь по Знайке, который должен сочетать в себе яйцеголовость с несколько неформальной причёской. Вариант использовался в изданиях на протяжении 20 лет. Примеры:
| 1 | 3 | yes | Показать | Скрыть |
|
Even moar.
[править] СПГС
При известном желании трилогию про Незнайку можно считать эдакой «Божественной комедией» от коммунистов. Действие первой книги происходит в «Чистилище» (Цветочный и Зеленый города, экономическая система неопределена, деньги не упоминаются, выглядит как «первобытный коммунизм»). Действие второй — в Раю (Солнечный город — отсылка к утопии «Город Солнца» Томазо Кампанеллы, коммунизм уже наступил, причем в точности по Марксу — благодаря развитию науки и техники). Действие третьей, то бишь сабжа — в Аду («дикий» капитализм, всеми правят деньги, богачи наёбывают лохов, государственные структуры подчиняются богачам, короче, выгляни в окно, %username%).
Менее замороченная версия — Носов попросту изложил учение Маркса для старшего детсадовского и младшего школьного возраста. Что, кстати, объясняет и казалось бы «невозможные» знания Носова о капитализме — во-первых, книги Маркса и Ленина как раз таки и посвящены были описанию и критике капитализма, во-вторых, о всех возможных проблемах капитализма активно писала советская пропаганда. Ну и в третьих — СССР был вовсе не так закрыт, как некоторые думают, в 1935-м (при Сталине, да-да) те же Ильф и Петров спокойно так разъезжали по США и потом написали книгу «Одноэтажная Америка».
Главные герои сказки
В первых двух произведениях Носов дал всем героям имена, которые отображали их характер, привычку или внешность: Незнайка, Пилюлькин, Синеглазка. В «Незнайке на Луне» автор не изменил этому правилу, однако имена лунных коротышек стали более негативно окрашенными.
Главными героями книги являются:
- Незнайка: веселый и неунывающий, но довольно самоуверенный. Он всегда готов к приключениям и первый спешит на помощь, но, к сожалению, не отличается умом и редко просчитывает результат своих поступков. Из-за этого часто попадает в неприятности.
- Пончик: наивный и добрый, немного ленивый, любит перекусить сладким, склонен накапливать вещи.
- Козлик: лунный житель, добрый и грустный, верный товарищ, которого постоянно подстерегают неприятности. Несмотря на проблемы и бедность, старается оставаться честным.
- Знайка: умный, решительный и справедливый. Вдохновитель и руководитель космического полета. Участвовал в первом полете с учеными Селедочкой и Фуксией, после руководил созданием второй и третьей ракет.
- Мига (Мигс): практичный и остроумный аферист, несколько раз сидел в тюрьме, где и познакомился с Незнайкой, которому помог приспособиться. Сперва действительно собирался помочь земному гостю, хоть и рассчитывал немного подзаработать, но вскоре обманул всех и скрылся с деньгами.
- Жулио: трусливый, жадный и слабохарактерный. Является владельцем оружейного магазина.
- Спрутс: самый богатый лунный житель, владеет мануфактурами. Полностью доволен существующим режимом и не желает ничего менять.
- Крабс: главный управляющий Спрутса. Сперва действовал в интересах босса, но в конце предал его.
- Скуперфильд: очень богатый, но невероятно скупой и глупый. После потери денег перевоспитался и стал ответственным работником.
При чем тут Шотландия и Эдинбург?
Однако что же можно назвать тем самым «домом» Стивенсона и почему это важно для прочтения новеллы? Говоря о национальной идентичности Стивенсона, часто цитируют его знаменитое высказывание: «Я шотландец. Дотронься до меня и найдешь чертополох (национальное растение Шотландии
— Прим. М. К.)». Фраза эта тем не менее, будучи процитированной самостоятельно, прямо противоречит своему исходному контексту. Изначально же она следует за утверждением «Думаю, мы принадлежим многим странам», а продолжается перечислением прочих держав — Британии, Франции, Америки, — с которыми соотносил себя шотландец. Тем не менее сложно отрицать влияние Стивенсона на развитие именно шотландской литературы и — не в меньшей степени — дискурса шотландской идентичности.
Несмотря на то, что большую часть жизни писатель провел вдали от Эдинбурга, исследователи подчеркивают активную рефлексию Стивенсона по поводу собственной «шотландскости» и указывают на многократные попытки подобрать для нее определение. «Ни одно место не оставляет на человеке такой отпечаток», — писал однажды Стивенсон другому шотландскому автору, Дж. М. Бэрри, о родном городе.
Список и краткая характеристика героев сказочной повести Н. Носова «Незнайка на Луне»
Как и в предыдущих двух историях о Незнайке, герои этой повести носят «говорящие» имена:
- Незнайка — наш старый-добрый знакомый. Уверенный в себе, любознательный, ленивый, но бесстрашный и никогда неунывающий коротышка всегда готовый к новым открытиям.
- Пончик — весьма упитанный коротышка, ужасный обжора. Пончика недолюбливают в Цветочном городе из-за того, что от него сильно пахнет нафталином. Этим сильным средством пончик борется с молью, населившей его дом из-за обилия новых нарядов.
- Знайка — самый сообразительный, начитанный, умный и решительный коротышка в Цветочном городе. Верный товарищ, готовый выручить из любой передряги.
- Козлик — новый добрый друг Незнайки, лунный коротышка, который притягивает неприятности как магнит.
- Профессор Звёздочкин — исследователь, оппонент Знайки в теориях о жизни на Луне.
- Шпунтик и Винтик— неразлучные друзья-изобретатели всяких технических штук.
- Фигль и Мигль — лунные полицейские, арестовавшие Незнайку за неплатежеспособность.
- Мига и Жулио — лунные друзья-жулики, редкие проходимцы, всегда жаждущие наживы.
- Спрутс — богатый и изворотливый жадина с Луны.
- Крабс — правая рука Спрутса.
- Скуперфильд — ещё один скупой лунный богач.
Новые материалы
Книги
Русская икона середины XVII – начала XX века. Коллекция Олега Кушнирского. М.: Эксмо, 2023.
Книги
Византийская философия. Четыре центра синтеза / Пер. с болг. Г.В. Вдовиной. СПб.: Изд-во СПбДА, 2022. – 704 с. ISBN 978-5-6048867-5-5
Книги
Море житейское: воспоминания в четырёх томах. — Т. 1: Скитания (1920–1922). Кн. 2: Остров добровольных русских изгнанников; Кн. 3: Болгария / под ред. протоиерея Бориса Даниленко. — М.: «Архив славянской письменности и печати», 2022. — 504 с. илл.
Книги
Врата моря. Где был Бог во время цунами? М.: Теоэстетика, 2022.
Книги
Собраны во Имя Мое. Царствие Божие как новая социальная реальность. — М.: Никея, 2022. — 192 с.
Книги
Восприятие Бога: Эпистемология религиозного опыта / Пер. с англ. К. В. Карпова; под ред. А. М. Гагинского. М.: Академический проект, 2022. — 471 с.
Книги
Cross and Cosmos: A Theology of Difficult Glory. Indiana University Press, 2019
Книги
Теология и социальная теория: по ту сторону секулярного разума / Пер. Кырлежева А. И., Узланера Д. А., под общ. редакцией А. И. Кырлежева. – М.: Теоэстетика, 2022. – 736 с.
Книги
Разум и сердце: пролегомен к критике страстного разума / Пер. с англ. Г.В. Вдовиной; науч. ред. А.М. Гагинского. М.: Академический проект, 2021. (Философские технологии: религиоведение)
Книги
«Бог» Докинза. От «Эгоистичного гена» к «Богу как иллюзии» / Пер. с англ. К. А. Черноризова; под науч. ред. А. В. Храмова. — М. : Никея, 2022. — 272 с.
Книги
Теоэстетика. 7 лекций о красоте. — М.: «Никея», 2022. — 272 с. (Богословие культуры).
Книги
Вера и доверие. Дар и прощение / перев. с ит. И. Волковой; под ред У. Рахновской. М.: Никея, 2021.
Адаптации
Фильм 1920 года Доктор Джекил и мистер Хайд
Произведено множество экранизаций новеллы, в том числе более 120 сценических и киноверсий.
Также было много аудиозаписей новеллы с некоторыми из наиболее известных читателей, включая Тома Бейкера , Роджера Риса , Кристофера Ли , Энтони Куэйла , Мартина Джарвиса , Тима Пиготт-Смита , Джона Хёрта , Яна Холма , Джина Локхарта , Ричарда Армитиджа. , Джон Сешнс , Алан Ховард , Рори Киннер и Ричард Э. Грант .
![А. в. лавров стивенсон по-русски: доктор джекил и мистер хайд на рубеже двух столетий. эротизм без берегов [maxima-library]](https://basebook.ru/wp-content/uploads/b/2/2/b22c6d5d8494d5d09eaf0c79227b6cc7.jpeg)
Мюзикл, основанный на этой истории, был создан Фрэнком Уайлдхорном , Стивом Куденом и Лесли Брикусс .
Также была выпущена адаптация видеоигры для Nintendo Entertainment System в 1988 году, разработанная Advance Communication Co., она получила неоднозначные отзывы после выпуска, но будет подвергнута анализу в ретроспективе.
Городская готика, френология и амбивалентность
Говоря о жанровой природе повести, стоит помнить о необычайном всплеске популярности готической прозы в конце девятнадцатого века, возродившейся в новом виде — как городская готика: на смену далекому замку с запертыми комнатами и многочисленными привидениями пришли монстры в доме по соседству, неслышно перемещающиеся по туманным улицам респектабельных районов Лондона. Городское пространство поздневикторианской готики помогало особенно органично соединить в одном тексте повседневное с мистическим, объяснимое с необъяснимым, демонстрируя таким образом многочисленные парадоксы эпохи.
Новелла Стивенсона, хитро сплетающая сверхъестественное с рациональным, не просто представляет собой пример череды постфранкенштейновских вариаций на тему безумного ученого, но и является прямым откликом на интеллектуальные веяния — а с ними и тревоги — своего времени. Исследователи нередко склонны прочитывать «Странную историю» в контексте реакции на теорию Чарльза Дарвина, горячо обсуждавшуюся во второй половине девятнадцатого века и породившую волну сомнений и страхов среди викторианских читателей. Так, Грег Базвелл не только сопоставляет мистера Хайда с его чуть более поздними «современниками», стокеровским Дракулой и доктором Моро из романа Герберта Уэллса, но и трактует текст как воплощение викторианского страха перед собственным происхождением — анималистическим предком-«монстром», о котором напоминает Хайд своей отталкивающей внешностью и звериной яростью.
Порой текст интерпретируется и как отклик на френологические штудии итальянского психиатра Чезаре Ломброзо — что-то необъяснимо отвратительное во внешности Хайда выдает в нем патологическую тягу к «злу», которая, впрочем, обычно скрыта за благородной личиной доктора Джекилла, позволяя преступнику оставаться незамеченным. В этом контексте зловещим кажется не столько мистер Хайд, сколько невозможность распознать зло.
[править] Экранизации
По мотивам книги был создан полнометражный мультфильм, многими олдфагами расценённый как опошливание достойного романа (с другой стороны, это единственный качественный полнометражный мультфильм, выпущенный в РФ в 90-е). Примечательно также то, что целиком мультфильм вышел не сразу: в 1997 показывалась по частям первая половина, а вторую доделали лишь к 1999.
Сюжет местами полностью отходит далеко от оригинала. Например, стоит задуматься, почему из всех проявлений капитализма показаны лишь злополучные дымящие заводы? Кажется, что стоит их остановить, тут же произойдет чудо, и все превратятся в коммунистов. А разгадка одна — в «новой России» тогда наступил какбэ капитализм и обосрать его в мультфильме для подрастающего поколения было не труЪ.
Что весьма интересно и странно, было замечено неиллюзорное сходство между экранизированным господином Спрутсом и Виктором Степанычем Черномырдиным. Вглядитесь, одно лицо же!
Вместо компаньона Козлика, сопровождавшего Незнайку, пока тот пребывал на Луне, появилась журналистка Звездочка. Брюнетка-цундере, одетая в красное мини-платье, и озвученная Кристиной Орбакайте, создает эффект весьма недетской сексапильности. При этом уровень порнографических аллюзий, которые она вытворяла в ходе мультфильма, зашкаливает: это ставит под сомнение целесообразность показа мультика детям.
Дурацкий остров
Со многими новыми неприятностями сталкивается Незнайка на Луне. Краткое содержание рассказывает о скитаниях героя и Козлика – им приходится ночевать в дешевых гостиницах, больше похожих на тюрьмы (с блохами, тараканами и клопами). Денег мало, и они берутся за любую работу. Козлик начинает болеть. Незнайке приходится работать и ухаживать за другом. Герой выгуливает собак, но лишается работы, когда хозяйка питомцев узнает, что он водил их в ужасную гостиницу, где и жили Незнайка с Козликом. В итоге друзья оказываются под мостом, так как не остается денег и на гостиницу. Их арестовывают и отправляют на Дурацкий остров.
Сначала друзья решили, что прекрасно устроились. Но позднее Незнайка заметил, что Козлик постепенно превращается в овцу.
Роберт Льюис Стивенсон. Странная история доктора Джекила и мистера Хайда
История двери
Храните нерушимость этих уз
С ветрами, с вереском незыблем наш союз.
Вдали от родины мы знаем, что для нас
Цветет на севере душистый дрок сейчас.
Мистер Аттерсон, нотариус, чье суровое лицо никогда не освещала улыбка,
был замкнутым человеком, немногословным и неловким в обществе, сухопарым,
пыльным, скучным и все-таки очень симпатичным. В кругу друзей и особенно
когда вино ему нравилось, в его глазах начинал теплиться огонек мягкой
человечности, которая не находила доступа в его речь; зато она говорила не
только в этих безмолвных средоточиях послеобеденного благодушия, но и в его
делах, причем куда чаще и громче. Он был строг с собой: когда обедал в
одиночестве, то, укрощая вожделение к тонким винам, пил джин и, горячо любя
драматическое искусство, более двадцати лет не переступал порога театра.
Однако к слабостям ближних он проявлял достохвальную снисходительность,
порой с легкой завистью дивился буйному жизнелюбию, крывшемуся в их грехах,
а когда для них наступал час расплаты, предпочитал помогать, а не порицать.
— Я склонен к каиновой ереси, говаривал он со скрытой усмешкой. Я не
мешаю брату моему искать погибели, которая ему по вкусу.
А потому судьба часто судила ему быть последним порядочным знакомым
многих опустившихся людей и последним добрым влиянием в их жизни. И когда
они к нему приходили, он держался с ними точно так же, как прежде.
Без сомнения, мистеру Аттерсону это давалось легко, так как он всегда
был весьма сдержан, и даже дружба его, казалось, проистекала все из той же
вселенской благожелательности. Скромным натурам свойственно принимать свой
дружеский круг уже готовым из рук случая; этому правилу следовал и наш
нотариус. Он дружил либо с родственниками, либо с давними знакомыми; его
привязанность, подобно плющу, питалась временем и ничего не говорила о
достоинствах того, кому она принадлежала. Именно такого рода, вероятно, были
и те узы дружбы, которые связывали нотариуса с его дальним родственником
мистером Ричардом Энфилдом, известным лондонским бонвиваном. Немало людей
ломало голову над тем, что эти двое находят друг в друге привлекательного и
какие у них могут быть общие интересы. Те, кто встречался с ними во время их
воскресных прогулок, рассказывали, что шли они молча, на лицах их была
написана скука и при появлении общего знакомого оба как будто испытывали
значительное облегчение. Тем не менее и тот и другой очень любили эти
прогулки, считали их лучшим украшением всей недели и ради них не только
жертвовали другими развлечениями, но и откладывали дела.
И вот как-то раз в такое воскресенье случай привел их в некую улочку
одного из деловых кварталов Лондона. Улочка эта была небольшой и, что
называется, тихой, хотя в будние дни там шла бойкая торговля.
Вдохновение и письмо
Роберт Луи Стивенсон
Стивенсона давно заинтриговала идея о том, как человеческие личности могут отражать взаимодействие добра и зла . Еще подростком он разработал сценарий пьесы о дьяконе Броди , которую он позже переработал с помощью У. Хенли и которая была впервые поставлена в 1882 году. В начале 1884 года он написал рассказ « Маркхейм ». которую он отредактировал в 1884 году для публикации в рождественском ежегоднике . Согласно его эссе «Глава о сновидениях» ( Скрибнер , январь 1888 г.), он ломал голову над идеей для рассказа и видел сон, а после пробуждения имел интуицию для двух или трех сцен, которые должны были появиться в фильме. рассказ Странная история доктора Джекила и мистера Хайда . Биограф Грэм Бальфур процитировал жену Стивенсона Фанни Стивенсон :
Ллойд Осборн , пасынок Стивенсона, писал: «Я не верю, что когда-либо существовал такой литературный подвиг, как написание доктора Джекила . Я помню первое чтение, как будто оно было вчера. Луи спустился вниз в лихорадке; читал почти половину книги вслух, а затем, когда мы все еще задыхались, он снова ушел и был занят написанием. Я сомневаюсь, что первый черновик занял так много времени, как три дня ».
Вдохновение, возможно, также исходило от дружбы писателя с живущим в Эдинбурге учителем французского языка Юджином Шантреллем , который был осужден и казнен за убийство своей жены в мае 1878 года. Шантрель, которая, казалось, вела нормальную жизнь в городе, отравила свою жену. с опиумом. По словам автора Джереми Ходжеса, Стивенсон присутствовал на протяжении всего процесса, и по мере того, как «раскрылись доказательства, он обнаружил, что, как и доктор Джекил,« ошеломлен действиями Эдварда Хайда ». Более того, считалось, что учитель совершал и другие убийства как во Франции, так и в Великобритании, отравляя своих жертв за ужином «любимым блюдом из поджаренного сыра и опиума».
По обычаю, миссис Стивенсон читала черновик и предлагала свои критические замечания на полях. Роберт Стивенсон в то время был прикован к постели из-за кровотечения . В своих комментариях к рукописи она заметила, что на самом деле рассказ был аллегорией , но Роберт писал ее как рассказ. Через некоторое время Роберт позвал ее обратно в спальню и указал на кучу пепла: он сжег рукопись, опасаясь, что попытается ее спасти, и, таким образом, заставил себя начать заново с нуля, написав аллегорическую историю, когда она предложил. Ученые спорят, действительно ли он сжег свою рукопись; нет прямых фактических доказательств сожжения, но он остается неотъемлемой частью истории новеллы.
Стивенсон переписал рассказ за три-шесть дней. Ряд более поздних биографов утверждали, что Стивенсон принимал наркотики во время безумного переписывания; например, в ревизионистской истории Уильяма Грея « Литературная жизнь» (2004) говорится, что он употреблял кокаин, в то время как другие биографы утверждали, что он употреблял спорынью . Однако стандартная история, согласно рассказам его жены и сына (и его самого), говорит, что он был прикован к постели и болел, когда писал ее. По словам Осборна, «простой физический подвиг был огромен, и вместо того, чтобы причинить ему вред, он непередаваемо разбудил и подбодрил его». Он продолжал дорабатывать работу в течение четырех-шести недель после первоначальной проверки. Повесть была написана в южноанглийском приморском городе Борнмут , куда Стивенсон переехал, чтобы насладиться морским воздухом и более теплым климатом.
Имя Джекил было позаимствовано у преподобного Уолтера Джекилла, друга Стивенсона и младшего брата садовода и ландшафтного дизайнера Гертруды Джекил .
Как Николай Носов пришёл в литературу
Николай Носов пришёл в литературу совершенно случайно. Поначалу он просто выдумывал забавные истории для своего сына и лишь немногим позже понял, что рассказы стоило бы записывать.
Маленький сын требовал всё новых сказок и интересных рассказов, и Носов стал их сочинять сначала для него, а потом и для его друзей. Писатель понял, что это творчество требует и больших знаний, и понимания детской психологии. А главное — уважения
И такой вот большой любовью и вниманием к детям пронизаны все произведения Носова
В тридцатилетнем возрасте Носов впервые напечатался в журнале «Мурзилка» с рассказом «Затейники» и имел неожиданный успех.
В последующие годы автор стал писать для различных всесоюзных детских изданий, завоёвывая признание и любовь юных читателей. Носов черпал сюжеты из реальной жизни, детально и естественно описывая жизнь своих забавных героев — смышлёных, остроумных и любознательных, в коих каждый ребёнок мог непременно узнать себя самого
Автор, сам будучи отцом, прекрасно ориентировался в детской психологии и, что немаловажно, воспринимал детей как личностей, делая ставку на воспитании в их неокрепшем сознании здоровых идеалов дружбы, уважения, взаимопомощи и прочего. При этом в произведениях Носова напрочь отсутствует открытая идеологическая пропаганда, столь свойственная писателям того периода
Но агитация за счастье, за правильную и бесконфликтную жизнь пронизывает его произведения
Наконец, детские рассказы Носова — это просто увлекательные истории, захватывающие внимание с первых же страниц
Слава состоявшегося детского писателя окончательно укрепилась за ним после выхода трилогии о Незнайке, ставшей классикой детской литературы.
Прототипы Джекилла и Хайда
В тексте новеллы о Джекилле и Хайде множество явных и не очень отсылок к истории и фольклору Эдинбурга, в том числе позволяющих говорить о прототипах заглавных образов. Один из них связан со… шкафом. В доме Стивенсона стоял шкаф — работа мастера, вошедшего в галерею самых колоритных фигур темного эдинбургского прошлого. Уильям Броди (декан Броди) — воплощение двойной жизни: востребованный краснодеревщик и активный участник политической жизни столицы днем и неуловимый вор по ночам (Броди тайно делал копии ключей от домов своих богатых клиентов, которых впоследствии грабил). Броди был публично повешен в 1788 году, явившись на виселицу в изысканной одежде и припудренном парике. Образ декана Броди занимал Стивенсона на протяжении многих лет: так, ему посвящена пьеса «Deacon Brodie» (1880), написанная шотландцем совместно с его другом У. Э. Хенли (отчасти послужившим прототипом пирата Джона Сильвера из «Острова сокровищ»).
