Зеленая сказка

Наталья Абрамцева. Сказки для добрых сердец

 
Куст сирени рос по одну сторону крылечка, темно-зеленая елка — по другую его сторону. А само крылечко принадлежало дачному домику. Куст был молод, разговорчив, ветви его были длинными и гибкими, а цвел он светло-светло-сиреневым цветом. А вот елка была строже, молчаливей, сдержанней. Густо-зеленой, даже темно-зеленой была ее хвоя. Ну а летний домик казался сказочным теремком: наличники на окнах резные, стекла в окнах веранды разноцветные. Вот только крылечко было совсем не сказочным. Или просто из другой сказки. Или, может быть, у строителя, строившего крылечко, сидела в пальце заноза. Так или иначе, но у красивого, совсем не старого дома оказалось порядком покосившееся, немного развалившееся, очень скрипучее крылечко. Даже травой ухитрилось оно порасти. Странное такое крылечко. Конечно, красивый дом был им очень недоволен.
— Который год хозяйка обещает мне новое крылечко! — переживал он.
— Все обещает и обещает, обещает и обещает! — подхватывал сиреневый куст. — Ведь уже просто неудобно. Стыдно просто! Гости из города приезжают, часто приезжают, а как мы их встречаем?! Каким крылечком? — шумел куст.
— Вы, конечно, тоже так считаете, дорогая елка? — Дом не сомневался в том, что елка считает именно так.
Но темно-зеленая елка ответила не очень определенно.
— Кто знает, — тихо прошуршала она, — кто знает…
— Все знают! — Сиреневый куст уверенно взмахнул самой длинной веткой. — Я знаю, дом знает, хозяйка знает, да и вы, конечно, знаете.
В это время скрипнула калитка. Гости… Две нарядные женщины шли по садовой дорожке к дому.
— И все-таки ты ошибаешься, — настаивала та, что была в белом платье.
— Да нет же, — уверяла та, что была в платье голубом, — ошибаешься именно ты!
Голоса стали громче, женщины подошли совсем близко.
— Ты! — продолжала утверждать гостья в голубом.
— Ну, знаешь! Ты просто не думаешь, что говоришь! — почти рассердилась гостья в белом.
И как раз ступила на первую ступеньку порядком покосившегося, слегка развалившегося, поросшего травой скрипучего крылечка. И замолчала. А потом поднялась на вторую ступеньку, оглянулась и сказала:
— Да разве в этом дело? Посмотри, какая необыкновенная елка! А сирень! Просто чудо!
«Елка как елка, сирень как сирень», — подумала было гостья в голубом. Но в этот самый миг она тоже поднялась на странное, все в косматой траве крылечко. И почему-то сразу увидела, что елка и сирень действительно необыкновенно красивы. А еще она посмотрела по сторонам и, наверное, увидела еще что-то удивительное и прекрасное, потому что села вдруг на ступеньку, погладила кустик травы и сказала тихо:
— Как хорошо здесь… Просто странно, как хорошо… И другая женщина, та, что в белом платье, тоже вдруг притихла и тоже присела на кривое косматое крылечко и сказала:
— А ведь лето… А я в суете и не заметила… — И она добавила немного странные, а может быть, очень обыкновенные слова — Лето, лето летнее; лето, лето зеленое…
А потом обе гостьи долго сидели на скрипучем крылечке и тихо разговаривали о чем-то добром, спокойном и, конечно, летнем.
Дом красивый, куст светлой сирени и темно-зеленая елка тоже тихо беседовали. Дом и сиреневый куст говорили о том, что будь крыльцо новым — гостьи были бы довольны гораздо больше. А елка нет-нет да и повторяла:
— Кто знает… Кто знает…
 

Читать сказку Волшебная сказка

В доме переполох. Неприятность в доме. Почти беда. Заболела роза! Роза заболела! Та самая, что подарена маме на Новый год. В этом году Новый год снежный, морозный очень. Но розу для мамы всё-таки удалось раздобыть — разыскать.

Целый предновогодний день стояла прекрасная роза в узкой стеклянной вазе. И тем, кто любовался чудесной, необыкновенно красивой розой, становилось радостно, тепло и так легко, будто весь наступающий год ни у кого не случится ни одной самой маленькой неприятности.

Так было днём. А вечером роза заболела. Не веришь? Не веришь, что цветы могут болеть? Могут, к сожалению.

Вечером, когда все сели за стол с новогодним пирогом, роза (она, конечно же, стояла в центре стола) собрала свои нежные лепестки в тугой комочек и… чихнула. Сначала все решили, что им показалось, но роза снова сжала лепестки и виновато чихнула. Тогда все замолчали, посмотрели на розу и ахнули: её бледно-розовые лепестки стали ярко-красными. Конечно же, у розы поднялась высокая температура.

– Вирус, – уверенно сказала бабушка, – грипп.

– Сквозняк, – сказал папа, – простуда. А мама просто заплакала. Тогда маленькая мамина дочка упрямо заявила:

– Вылечим.

Ещё была кошка. Она ничего не сказала. Кошкам не положено говорить при людях. Ничего она не сказала, но внимательно посмотрела на розу и о чем-то задумалась.

И вся семья стала думать, как вылечить розу.

Бабушка сказала:

– Например, я, моя бабушка и даже бабушка моей бабушки лечили любую простуду сухой горчицей.

– Бабушка! – охнули все. – Какая горчица?! Ведь роза – самое нежное создание на свете.

– Я предлагаю накапать в воду противогриппозных капель, – неуверенно высказался папа. – Может быть, роза прочихается, и все пройдёт.

– Что ты говоришь? – всплеснула руками мама. – Ведь это всё-таки цветок, ведь это роза!

– Послушайте меня, – сказала мамина дочка, – сейчас праздничный вечер, все ботанические сады закрыты, а завтра утром мы найдём самого главного и доброго ботаника, и он вылечит нашу розу.

А роза все сжимала лепестки и тихонько чихала. Жалко стало розу, так жалко, что даже Новый год встречать не захотелось. Легла расстроенная семья спать.

А кошка? Ты помнишь, я говорила о задумчивой кошке? У кошки ночью самые дела. Нужно сказать, что все кошки немножко волшебницы. Так уж вышло. Наша кошка тоже была чуть-чуть волшебницей. Ночью, когда в доме стало тихо, светло от лунных лучей, кошка мягко вспрыгнула на стол и подошла к розе.

Кошка и роза заговорили на языке, который непонятен людям, но понятен всем растениям и животным.

– Милая роза, – спросила кошка, – скажи мне, почему ты заболела? И тогда я, может быть, сумею тебя вылечить.

– Ах, кошка, – ответила роза, – разве ты не знаешь, отчего болеют цветы? Ведь мы живём для того, чтобы нами восхищались.

– Разве тобой не восхищались?!

– Восхищались, – грустно чихнула роза. – Все, кроме одной маминой подруги. Она забежала на минуту, каждому сказала что-то хорошее. А меня… меня… даже не заметила…

– Вот оно что, – поняла кошка, – ты заболела оттого, что кто-то не заметил твоей красоты?

– Да, – ответила роза, – если кому-нибудь наша красота не приносит радости, мы, розы, заболеваем.

– Да, – кошка задумчиво покачала головой, – это серьёзное заболевание, но тебе повезло: сегодня волшебная единственная новогодняя ночь. Сегодня я могу тебе помочь. Нужно взять несколько самых ярких лунных лучей, сплести из них крошечный мешочек, положить в него три самые красивые новогодние снежинки, сказать волшебные слова и опустить лунный мешочек в вазу, из которой ты пьёшь воду. К утру ты непременно поправишься. Подожди меня.

Скоро кошка вернулась. Она принесла лунный мешочек с сияющими новогодними снежинками. Кошка запыхалась, её зелёные глаза горели, она очень торопилась, ей очень хотелось помочь прекрасной розе.

– Ну вот, – сказала кошка, – это лекарство поможет. Она опустила сплетённый из лучиков мешочек со снежинками в стеклянную вазу и попрощалась с розой. Лунный мешочек тотчас растаял, и когда утром к розе подошли мама, папа, бабушка и дочка, они его, конечно, не увидели. Зато им сразу стало ясно, что роза поправилась. Она больше не чихала, а лепестки снова стали бледно-розовыми.

Вся семья долго гадала, что же помогло розе выздороветь, и, в конце концов, решили, что это неважно, важно, что роза здорова. Но роза так не думала

Ей очень хотелось узнать, что же её вылечило

Но роза так не думала. Ей очень хотелось узнать, что же её вылечило.

Новогодняя ночь? Волшебное лекарство? А может быть, то, что кошке так хотелось ей помочь?

3.5
4
голоса

Рейтинг статьи

сказки Натальи Абрамцевой

Морозное окошко

Котенок Кис был маленьким и со всеми хотел 
дружить. А больше всех — с окном: большим, блестящим, прозрачным. 
— Вы самое красивое на свете!— сказал окну Кис. 
Раздался звенящий легкий смех. 
— Неужели самое красивое?— рассмеялось окно. Кис не мог подобрать слов: «Вы... Вы... Вы...» 
— Не хвали, перехвалишь,— рассыпался голос окна.— Лучше прыгай ко мне. 
— Высоко,— испугался Кис,— а я маленький. 
Окно перестало звенеть, будто ожидая чего-то. Долго ждать не пришлю. Котенок прыгнул. Два горшка с фиалками — один с белыми, другой с ••еловыми — быстро раздвинулись, уступая котенку место на подоконнике. 
— Давай знакомиться,— одобрительно зазвенело окно. 
— Я котенок Кис. Милое окно, вы такое красивое! А почему вы прозрачное? А за вами — это что?— пригляделся Кис.— Какие-то черные прутья? Зачем они? Такие некрасивые... 
— Я прозрачное, потому что так захотели люди. Им приятно видеть то, что за мной. 
— Приятно видеть эти грустные черные прутья?! 
— Придет время, малыш, и из-за этих, как ты говоришь, грустных прутьев ты забудешь обо мне. 
...Шли дни. Осень дождливая кончилась. Зима пришла. Котенок подрос немножко. Горшочки с фиалками уже привычно уступали ему место на подоконнике. Блестящее окно стало еще красивее, наряднее. 
Сначала на стекле появились прекрасные звезды-снежинки. Затем чудесные белые кружева. Потом они превратились в бурное море. А потом друг окна Мороз нарисовал на стекле пушистые елочки-лапы. Они были как настоящие. Это случилось как раз под Новый год. 
Котенок Кис очень сдружился с красивым окном, привык к его звенящему голосу. И конечно же, думать забыл о голых прутьях на улице. Кто-то как-то между прочим сказал ему, что они называются кустами, деревьями. 
А чудесные превращения окна продолжались. На стекле появлялись то невиданные узоры, то снова волшебные кружева, то опять разные снежинки. И ни разу прекрасные рисунки не повторялись. Каждый день новые. 
Потом пришел месяц март. Это было и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что солнечные лучи стали ярче, и оттого узоры на окне засверкали тоже ярче. А плохо, потому что солнце стало горячее, и чудесные рисунки быстро исчезали. 
А потом произошла страшная неприятность. Она называлась — ремонт. Котенку на время запретили входить в комнату с окном. Долго тянулся ремонт. Долго не виделись котенок и окошко. Прошел апрель, половина мая. Наконец неприятности кончились, ремонт ушел насовсем. 
Кис тут же помчался к окну. Фиалки не забыли его — уступили место. Мгновение — Кис на подоконнике... И... Он забыл об окне. Обо всем забыл, он увидел, что черные ветки превратились во что-то прекрасное. зеленое-зеленое. Казалось, что деревья и кусты живые! А может, так оно и было. Маленький Кис увидел это зеленое чудо не только глазами, но и ушами, и носом. Недавно распустившиеся листочки шелестели какую-то, только что сочиненную мелодию. А как они пахли! 
Маленький Кис замер. Он и не заметил, что самого окна почти не видно: распахнуто окно. Застыл котенок на миг и кинулся, хорошо — этаж первый, в зелень. На все лето кинулся. Он забегал домой. Иногда. Но там, в зеленом теплом времени года, что зовется лето, ему было гораздо лучше. 
А окно? Окно не ошиблось. Котенок забыл о нем. Правда, иногда, когда Кис дремал в зеленой траве, ему снились белые звездочки и мохнатые новогодние лапы. Окно не обижалось. Могло ли взрослое умное окно сердиться на котенка, который просто голову потерял. 
И еще. Окно точно знало, что тепло — не навсегда, что придут холода. Окно знало, что его хозяйка замерзнет и попросит не пускать домой холод. И окно закроется. И тогда, в этом мудрое окошко не сомневалось, подойдет повзрослевший Кис и немного виновато посмотрит вверх. Фиалки, белые и лиловые, недовольно — они еще не совсем простили котенка — уступят ему место, и Кис легко прыгнет на подоконник. 
— Простите меня,— скажет Кис. 
— О чем ты?— будто бы удивится окошко. 
А еще через некоторое время из дальних северных стран вернется друг окна — Мороз. И на стекле снова появятся чудесные рисунки: то звезды — снежинки, то волшебные кружева, а под Новый год самые настоящие пушистые елочки-лапы. И Кис скажет: 
— Вы самое-самое красивое!