Литература
В литературу Борис Житков пришел довольно поздно. С другой стороны, именно его бурная и насыщенная событиями жизнь стала основой для многих произведений автора. К тому же, писатель вел дневник и регулярно писал родным письма, набивая таким образом руку в писательском ремесле. В 1909 году становится капитаном научно-исследовательского судна, принимавшего участие в ихтиологической экспедиции по Енисею.
Борис Житков во время службы на флоте
По возвращению из экспедиции Борис подает документы в Санкт-Петербургский политехнический университет Петра Великого на отделение судостроения. В 1910 году отправляется в Данию для прохождения практики рабочим-металлистом. В 1912 году отправляется в свое первое кругосветное путешествие. В ходе кругосветки больше всего Бориса впечатлили страны Азии – Индия, Япония и Китай. В 1916 году оканчивает вуз по специальности инженера-судостроителя.
Книги Бориса Житкова
К моменту выпуска из политехнического университета Житков уже год как служил в морской авиации. В 1916 году Борис получает звание прапорщика по авиационной части, а годом позже – подпоручика по адмиралтейству. В 1917 году Житков оставляет службу и отправляется работать по специальности в Одесский морской порт, где и проработал до 1924 года. В этом году Житков перебрался в Петроград.
Иллюстрация к книге Бориса Житкова «Как я ловил человечков»
Для этого было две причины: во-первых, Борису надоело сидеть на одном месте – «качевой» характер дал о себе знать, во-вторых, Житков решил отвезти в издательство свою рукопись «Злое море». Редакция по достоинству оценила произведение, и издало его в том же году. С 1925 года Житков устраивается преподавателем в местную школу, а все свободное время тратит на писательскую работу. По подсчетам биографов Бориса, им было написано 74 очерка, 59 повестей и рассказов, 7 романов и 14 статей.
Борис Житков
Борис Степанович прославился преимущественно как детский писатель. Именно для детей он написал большую часть своих произведений – в частности, сборники «Что я видел», «Что бывало», «Морские рассказы» и «Рассказы о животных». Сборник «Рассказы о животных», вышедший в 1935 году, содержал в себе рассказы, основанные на его впечатлениях от посещения Индии, — «Беспризорная кошка», «Храбрый утенок», «Про обезьянку», «Про слона», «Про змею и мангуста», «Галка» и «Волк».
Книга Бориса Житкова «Морские истории»
Однако произведением, которое Житков ставил на вершину своего творчества, был роман «Виктор Вавич», посвященный событиям 1905 года. Долгое время произведение не издавалось, поскольку находилось под запретом. Версия без купюр вышла только в 1999 году благодаря дочке Корнея Чуковского, Лидии, обнаружившей рукопись в архивах отца.
Писатель Борис Житков
Стоит отметить, что романом «Виктор Вавич» восторгались многие. К числу тех, кому произведение пришлось по душе, были писатель Борис Пастернак, телеведущая Авдотья Смирнова и публицист Дмитрий Быков. Критики отмечали, что если бы не цензура, то «Виктор Вавич» мог бы занять место в российской классике между «Тихим Доном» и «Доктором Живаго». В 1988 году, когда праздновался пятидесятилетний юбилей со дня смерти писателя, было издано первое собрание его сочинений.
Бой с Манефой
И вот раз кормил я моих зверей, и Манефа, сидя на табурете, доедала рыбёшку. Волчонок кончил своё и полез к кошке. Он стал лапками на табурет и потянулся мордой к рыбе. Я не успел крикнуть «тубо», как Манефа зашипела, хвост веником и — раз! раз! — надавала волку по морде. Он завизжал, присел и вдруг бросился настоящим зверем на кошку. Всё это было в одну секунду: волк опрокинул табурет, но кошка подпрыгнула на всех четырёх лапах и успела рвануть его когтями по носу, — я боялся, чтоб не выцарапала глаза.
Я крикнул «тубо» и бросился к волку. Но он уж сам бежал ко мне, а кошка наскакивала сзади и старалась процарапать сквозь шерсть. Я стал гладить и успокаивать волчонка. Глаза были целы, — оказался порядочный шрам на носу. Шла кровь, и волчонок зализывал языком больное место. Плишка во время боя скрылась. Я с трудом вызвал её из-под кровати. Там была лужа.
Вечером волк лежал на подстилке. Манефа — хвост трубой — королевой разгуливала по комнате. Когда проходила мимо волка, он рычал, но она и головы не поворачивала, а спокойно тёрлась о мою ногу и мурлыкала на сытое брюхо.
Вырастает
А на другой день, когда я возвращался, я увидел на дворе Аннушку: она в лоханке стирала бельё, а около неё, свернувшись клубочком, грелся на солнце волчонок.
— Я его на солнышко взяла, — говорит Аннушка. — Уж что, в самом деле, и свету животное не видит.
Я позвал:
— Волчик! Волчик!
Он нехотя встал, расставил ноги, как поломанная кровать, и стал потягиваться, совсем как собака. Потом вильнул своим верёвочным хвостиком и побежал ко мне.
Я так обрадовался, что он идёт на зов, что сейчас же без всякого «тубо» скормил ему сдобную булку. Я хотел уже взять его в комнату, тут Аннушка говорит:
— Как раз кончила, а вода осталась, давайте-ка я и его. А то дух от него уж очень волчий.
Подхватила его под мышку и поставила в лохань. Она его мыла, как хотела, и он стоял смешной, весь в белой пене. Он даже ни разу не зарычал на дворничиху, когда она его обдавала тёплой водой начисто. С тех пор его мыли каждую неделю. Он был чистый, шерсть стала блестеть, и я не заметил, как уж хвост у волчонка из голой верёвки стал пушистым, сам он стал сереть и обратился в хорошенькую весёлую собачку.
Из плена
Прошло дней пять. Я был на службе. Мне сказали, что меня спрашивает какая-то женщина, и чтоб сейчас, немедленно. Я побежал. На лестнице стояла Аннушка.
— Ой, бегите, — говорит, — скорей бегите: волка нашего пристав в участок взял. Там в полиции сидит.
Я схватил шапку. По дороге Аннушка мне сказала, что пристав приказал дворнику отвести волка в полицию и что дворник не посмел ослушаться: отвёл и привязал во дворе в полиции.
Когда я открыл калитку в полицейских воротах, то сразу увидел в конце двора гурьбу народа: городовые и пожарные густой кучей стояли, галдели, вскрикивали. Я быстро пошёл через двор и, уж когда подходил, слышал, как кричали:
— Что, серый, попался?
Я протолкался через людей. Волк на цепочке был привязан к кольцу. Он сидел на задних лапах, поджал хвост и огрызался на городовых. Волк первый заметил меня. Он дёрнулся, вскочил на задние лапы и натянул цепь. Все отпрянули назад. Я снял цепь с кольца и быстро намотал на руку.
Кругом заголосили:
— Куда ты его? Что он, твой?
— А если ты хозяин, так возьми! — крикнул я.
Все расступились. Вдруг кто-то заорал:
— Калитку на запор, скорей!
И один городовой побежал бегом к воротам.
— Стой! Волка спущу! — закричал я на весь двор.
Городовой отскочил и стал.
А волк меня так тянул, что я едва вприпрыжку поспевал за ним. Мы добежали до калитки, я откинул дверь, волк прыгнул через порог и бросился вправо, домой. Сзади засвистели. Мы были уж за углом. Сейчас площадь, а через площадь и наш дом. Я слышал, что сзади топали ноги, свистели свистки. Но я не оглядывался и бежал. Вот сейчас площадь. Площадь пустая. А вон Аннушка стоит у ворот. Я бросил цепочку, и волк громадными прыжками стал устилать к дому. Аннушка присела на корточки, и я видел, как она поймала его за шею.
Я перевёл дух и оглянулся: двое городовых остановились. Один зло плюнул в землю и махнул рукой.
Собаки скандалят
Я каждый вечер ходил со зверями на прогулку. Плишка была приучена бежать рядом с правой ногой, а Манефа сидела у меня на плече. Улицы были около моей квартиры пустынные и, правду сказать, места воровские — народу попадалось мало, и некому было пальцем показывать, что вот идёт взрослый мужчина с кошкой на плече. И вот я решил теперь пойти гулять вчетвером — взять с собой волка. Я купил ему ошейник, цепочку и пошёл вечером по улице: волчонок ковылял с левой стороны, но его приходилось подёргивать за цепочку, чтоб он шёл рядом. Думал, нас никто не заметит. Но вышло не так: нас заметили и подняли скандал. Только не люди, а собаки.
Первая попалась маленькая собачонка, Плишкина знакомая. Она разбежалась было к нам, но вдруг насторожилась, зафыркала и стала красться за волчонком, нюхать след. Потом бросилась в свои ворота и оттуда таким залилась тревожным лаем, что во всех дворах отозвались собаки. Я никогда и не думал, что столько собак на нашей улице. Собаки стали выскакивать из ворот, встревоженные, ощетинились и со злым испугом издали надвигались на волка. А он жался к моей ноге и вертел своей лобастой мордой. Я уж думал: не взять ли мне волчонка на руки да не повернуть ли домой, пока собаки не бросились на него? Из ворот уж стали высовываться люди, глядеть, что случилось.
Плишка снизу заглядывала мне в лицо: что же, дескать, делать? Какой, значит, переполох из-за этого чучела мордатого! Но я уж не боялся: собаки ближе трёх шагов не решались подойти к волчонку. Каждая провожала нас лаем до своего дома и пятилась задом в свои ворота.
Успокоился и волк. Он уже не вертел головой, а только не отставал и бежал, плотно держась у моей ноги.
— Что, — сказал я Плишке, — наша взяла?
Мы вышли на людные улицы, где собак не было, а когда возвращались, уже все ворота были на запоре и собак на улице не было. Но Волчик очень радовался, когда пришёл домой. Он стал возиться, как щенок, повалил Плишку, валял её по полу, а она терпела и не смела при мне огрызаться.
Друг детства
В гимназии Житков был не особо общителен. Коля Корнейчук, будущий писатель Корней Чуковский, в своих воспоминаниях так и пишет, что не рассчитывал на дружбу с Житковым, так как они были очень разными. Корнейчук принадлежал к озорной и непоседливой «ватаге мальчишек», которые обитали на последних партах, на «Камчатке».
Житков же, напротив, всегда сидел в первых рядах, был серьезен, неразговорчив и казался надменным. Но Коле нравилось в Житкове все – его любознательность и то, что он живет в порту и дяди у него адмиралы, его дрессированный пес и даже его надменность.
Как-то Борис сам подошел к Коле – с тех пор и началась у них дружба. Он учил его всему – грести на лодке, завязыванию морских узлов, плаванию, французскому языку, гальванопластике. В 1897 году Борис предложил Коле пойти в поход – из Одессы в Киев пешком. По дороге между подростками произошла размолвка, и они расстались на годы.
Встретились они случайно в 1916 году. Коля был в составе делегации писателей в Лондоне, уже известный всем детский автор. Борис Житков в это время служил в Англии инженером в военном ведомстве. После памятной встречи они расстались друзьями, поддерживали переписку, но гражданская война внесла свои коррективы – пять лет Корней Чуковский ничего о Борисе не слышал.
И вот внезапно осенью 1923 года Борис появляется в его квартире и рассказывает о своих приключениях.
«Особой породы»
В доме уж все считали, что у меня две собаки. И когда спрашивали про Волчика, я говорил, что это овчарка — мне подарили — особой породы.
Но вот раз ночью я проснулся от странного звука. Мне спросонья показалось сначала, что пьяный ревет за окном. Но потом разобрал я, в чем дело. Волк. Волк завыл.
Я зажег свечку. Он сидел среди комнаты, подняв к потолку морду. Он не оглянулся на свет, а выводил ноту, и такую лесную звериную тоску выводил он голосом на весь дом, что делалось жутко.
Вот тебе и «овчарка особой породы». Этак он весь дом перебудит, и уж тут не скроешь, что волк. Пойдут охи, ахи: «Волк во дворе». Все хозяйки заскандалят и выгонят меня завтра же вон из дому с моими кошками и овчарками. Наверху барыня-генеральша живет, злая и вздорная. «Помилуйте, — скажет, — живешь, как в лесу, всю ночь волки воют. Благодарю покорно». Это я все знал наверное, и надо было сейчас же прекратить этот вой.
Я вскочил, присел к волку, стал гладить, но он глянул на меня и снова запрокинул голову.
Я дернул его за ошейник и повалил на пол. Он как будто опомнился, встал, встряхнулся, зазвонил пряжками. Я побежал в кухню и достал толстую кость из супа. Волк улегся на подстилке и стал грызть.
Грыз он своими белыми зубами большие воловьи кости, как сухари. Только хрустело.
Я потушил свечу, стал было засыпать — как дернет мой волк ноту, крепче прежнего. Я быстро оделся и вытащил волка на двор. Я стал с ним играть, бегать по двору. И я заметил тут, ночью, что, не зная, я принял бы его за порядочного дворового пса. И вот никто не замечал: пес мой не лаял. Беда, если узнают, что он по ночам воет!
Теперь мне ночью не стало покоя. Я по часу, бывало, сидел и уговаривал волка, я его занимал, совал ему кости, чтоб как-нибудь он забыл про вой. Я за ним ухаживал, как за больным, у которого бывают припадки. Недели через две он бросил выть. Но за это время мы с ним сдружились. Когда я возвращался домой, он ставил мне на плечи лапы, и я чувствовал, какие они крепкие у него, — как железные палки. Я с ним гулял днем, и все смотрели на большую собаку с особенной походкой. Когда он бежал, он легко пружинил задними ногами; он умел смотреть назад, совсем свернув голову к хвосту, и бежать в то же время прямо вперед.
Житков «Морские истории»: главная мысль, чему учит?
Житков «Морские истории»: главная мысль, чему учит?
Морские истории, чему учит произведение?
Под названием «Морские истории» скрывается целый сборник рассказов Бориса Житкова.
В рассказах автор рассказывает о замечательных людях, которые попадая в сложные жизненные ситуации проявили себя героически, храбро. Благодаря их отваге даже были спасены человеческие жизни.
Таким рассказом» является рассказ «Механик Солерно». В нём автор повествует о случае, который произошел ина корабле. В трюме начался пожар и благодаря бесстрашию, смелости капитана удалось спасти жизни всех членов команды, кроме механника по вине которого и произошёл пожар.
Главная мысль «Морских историй» заключается в том, что место отваге и подвигу есть в нашей жизни, главное ничего не бояться. Ведь порой, благодаря храбрости одного человека, можно спасти жизни другого и не одного человека.
Находясь в сложной ситуации нужно не терять самообладания, уметь принимать решения и ни в коем случае, не бездействовать.
Очень хороший сборник Бориса Житкова «Морские истории», я бы сказал, что это настольная книга по психологии людей. Здесь описывается ситуация, при которой надо взять ответственность на себя. Капитан корабля поступил, как настоящий герой. Он не просто не покинул судно, я проявил храбрость. В то время, как остальные люди спасали свои жизни, он в первую очередь думал про корабль. Так и в жизни часто происходит, когда людей заботят только их собственные меркантильные интересы.
К.Паустовский рассказ «Собрание чудес» написан от лица автора. Главные герои рассказа мальчишки Ленька и Ванька, два разных по характеру мальчика. Ленька все разговоры сводил на деньги, он не думает о последствиях, им руководит жажда наживы. Ванька не любит и не уважает Леньку, мальчик боится, что такие люди как Ленька погубят его любимый лес, вырубят все деревья и не пожалеют даже молоденькой березки. Мальчики подрались и Ленька ушел обратно в деревню.
По дороге автор и мальчики заходят к Василию Лялину, старожилу тех мест, старик обладает благородной внешностью и любит свой край, знает историю села, каждую тропинку, каждый кустик.
Главная мысль рассказа «Собрание чудес» учит ценить окружающий мир, видеть красоту природы, беречь и чаще бывать на природе. Рассказ учит умению видеть живую красоту рядом.
Мне очень понравилась эта сказка, добрая, красивая. В ней есть определенная магия. Что может быть красивее распустившихся цветов? Только танцующие цветы!
Чтобы делать пересказ сказки Андерсена «Цветы маленькой Иды», сначала нужно написать план:
Главная мысль в том, что если веришь в чудо, то оно произойдет. Маленькая Ида и студент верили в то, что цветы танцуют. Если «включить» хоть немного воображения, то все это можно увидеть. У растений своя жизнь, свой язык и свои балы. Их прелесть в том, что они вырастают снова и снова, поэтому нет нужды печалиться о том, что букет завял. Лучше думать, что они танцевали на балах.
Также для пересказа пригодится краткое содержание, чему учит сказка. Это пригодиться и для заполнения читательского дневника.
Второй мальчик Вовка Акимцев тоже без родителей, ему становится обидно, что мальчик нашел себе отца, хоть и ненастоящего, поэтому Вовка всеми силами старается разубедить и у него не получается.
Главная мысль рассказа заключена в мысли, что отец самый важный человек, на него равняются и с него берут пример и каждый мальчик хочет иметь отца.
Рассказ Приставкина «Портрет отца» рассказывает об одиночестве детей, чьи родители воевали на фронте или погибли. Дети не верили и ждали, цеплялись за любую фантазию, лишь бы родители за ними вернулись. Рассказ учит доброте и сопереживанию, учит помнить о страшной войне и жертвах военных лет, сколько горя приносит война, нельзя допустить ее повторения и надо уметь помогать другу
Волки
Иллюстрация В. Голицына к рассказу Б. Житкова «Волки»
В одну деревню к больной позвали докторшу. Докторша вечером приехала на санях из своей больницы. Она задыхалась и еле говорила.
Колхозник, который ее привез, рассказал, что как только они отъехали от больницы и дорога пошла лесом, сейчас же выскочили волки. Их было шесть штук. Лошади почуяли волков и понеслись во весь дух. Сани так кидало, что докторша чуть не вылетела. Если б она выпала из саней, волки ее съели бы, потому что они бежали не отставая и гнались за санями до самой деревни.
Тут все стали говорить, что в лесу волков развелось множество. Один старичок рассказал, что он вел домой корову, как только стемнело. Вдруг выскочили волки. Их было три. Они набросились на корову, и, пока ее рвали, старичок успел добежать до лесной сторожки.
Потом все стали рассказывать, как волки чуть не каждую ночь крадут овец. И даже собаки не помогают, потому что волки прибегают по нескольку штук сразу и загрызают собак.
Всем так страшно стало от этих рассказов, что никто не хотел выходить из избы в темный двор. Вдруг в дверь постучали. Кто-то сказал:
— Вон волки прямо в избу стучат!
Все засмеялись. Тогда дверь отворилась, и вошел охотник Андрей Иванович.
— Я знаю, — сказал Андрей Иванович, — вы тут сидите да сами себя волками пугаете. Довольно их бояться! Завтра мы их пугнем. У кого есть ружья?
И Андрей Иванович сказал, чтоб всем завтра итти на
волков.
Утром в лес собрались все колхозники. Они взяли веревку, длинную-предлинную. На нее привязали красные флажки. Этой веревкой огородили в лесу место с трех сторон. А с четвертой стороны оставили проход. И вышел загон, потому что волки боятся бежать на флажки.
В конце загона стали: Андрей Иванович, его сын- красноармеец Петруша, учительница, которая была ворошиловским стрелком, и еще два охотника. Они все были с ружьями и приготовились стрелять. А все колхозники — и мужчины и женщины — взяли палки, трещотки, кастрюльки, сковородки, пошли с другой стороны леса и стали во всё горло кричать, бить в сковородки, свистеть, палками по деревьям стукать.
Пошел такой шум, что волки испугались и бросились бежать от этого крика. Они хотели бежать вправо — флажки, бросились влево — опять висят флажки. А шум всё ближе. Волки пустились во всю прыть вперед и прямо набежали на охотников.
Как начали охотники стрелять, так ни одного волка и не осталось. Учительница тоже двух волков убила. С тех пор в тех местах волки присмирели.
Конец цикла рассказов Б. Житкова «Помощь идёт». Иллюстрация В. Голицына. 1938 г.
← 7 стр.Благодарим за прочтение произведения Бориса Степановича Житкова «Помощь идёт»!
Страницы: 8Всего 8 страницЧитать все произведения Бориса ЖитковаНа главную страницу (полный список произведений)
«Онлайн-Читать.РФ», 2017-2022Обратная связь
Словарик непонятных слов
| № | Слова | Значения слов | Иллюстрации | Ссылка |
| 1. | сызмальства | сы́змальства
нареч. обстоят. времени разг.-сниж. |
||
| 2. | плошка | ПЛОШКА
жен. (плоский) низкий, широкий, развалистый сосуд, б.ч. глиняный, черепяный; латка, глиняная сковородка, круглая или долгая; латка под цветочные горшки; подобный сосуд, для обжигу и испытанья руд; |
||
| 3. | лоханка | ЛОХА́НКА, -и и ЛОХАНЬ, -и, жен. Круглая или продолговатая посуда для стирки белья, мытья посуды, сливания жидкости. | ||
| 4. | барыня | Барыня — 1. Женск. к сущ.: барин.
2. Жена барина . |
||
| 5. | пристав | При́став — надсмотрщик, надзиратель, смотритель, вообще должностное лицо, приставленное к чему-либо. При́став — исполнительный чин (чиновник) на Руси (позже в России)… | ||
| 6. | имение | ИМЕНИЕ — это земельный участок с усадьбой. В России до 1917 название главным образом дворянских земельных владений (смотри Поместье). Существовали также государственные, удельные, войсковые (казачьи) и другие имения. | ||
| 7. | подвода | Подвода — Повозка, телега, обычно грузовая, приводимая в движение конной тягой. |
- Подготовили информацию о непонятных словах: Лукашевич Полина и Калач Анна
- Вставил:Клименкова Саша
- Отредактировала:Амётова Наталия
Совсем конец
Я решил переехать в другой район, где этот пристав не начальник и где уж он ничего не значит. Я стал подыскивать новую квартиру. Я корил дворника за подлость:
— Зачем же было уводить волка у меня? За что же гадость мне такую делать?
— Да вы, — говорит, — в моё положение войдите: вам волк — забава, а ведь если я его не приведу, когда велят, это выходит, что с места вон. Я ведь только метлой и могу орудовать. Выгонят — куда пойду? Вы меня, что ли, кормить будете? Разве к вам в волки наняться?
Я уж не знал, что говорить. Ладно, перееду.
Я видал пристава через улицу. Он сделал хитрое лицо и лукаво погрозил мне пальцем. А я ему тоже.
Я купил волку намордник. Он сначала срывал его лапами, но всё-таки привык, и теперь, в ошейнике, с намордником, он был совсем как собака.
Всё свободное время я ходил с волком — мы искали квартиру. Я уж совсем нашёл, оставалось только переехать.
И вот я раз вернулся домой со службы. В воротах Аннушка в слезах:
— Опять! Опять!
— Что, увели? — И я дёрнулся, чтоб бежать в полицию.
Но Аннушка ухватила меня за рукав:
— Без дела пойдёте. Увёз, увёз, окаянный, к себе! Сама видела, как на подводу поклали. Связали — и на сено. А коней не удержать.
Я всё-таки побежал в участок. Пристава не было: он уехал к себе в имение.
Я узнал: всё было, как сказала Аннушка.
Благодарим за прочтение произведения Бориса Степановича Житкова «Про волка»!
Читать все произведения Бориса ЖитковаНа главную страницу (полный список произведений)
«Онлайн-Читать.РФ», 2017-2023Обратная связь
Вулли
Простая дворняжка становится пастушьей собакой. Перегоняя отару овец, она теряется, затем находит нового хозяина, но делается угрюмой и свирепой. Выясняется, что собака душит чужих овец, и её убивают.
Продолжение после рекламы:
Краткое содержание рассказа «Про волка» для читательского дневника
Однажды молодому человеку его знакомый приятель и хороший охотник подарил настоящего живого волчонка.
У рассказчика был шок, и он не понимал поначалу, как себя вести с этим зверьком.
Но увидел, как мама его кормит молоком и играется с ним, решил, что воспитает его дома.
Парень стал разучивать с волчонком всякие команды.
И первая из них была «тубо», которая означала, что не разрешается трогать тот или иной предмет.
Чтоб выучить команду, рассказчик бил зверька по голове, пока тот хлебал молоко.
Близким парня не понравились методы, которыми он воспитывал хищного питомца, и молодой человек с волчонком перебрались на съемное жилье.
Пока парень находился на работе, за питомцем приглядывала жена местного дворника — Аннушка.
Она не только присматривала за зверьком, но и готовила для него обед.
Когда волчонок повзрослел, то начались новые заботы и проблемы: по ночам питомец громко выл.
Хозяину приходилось всячески его отвлекать, чтобы вытье не мешало соседям.
Вскоре из-за шума зверька, на молодого человека пожаловалась соседка сверху — генеральша.
И к парню явился пристав.
Мужчина утверждал, что знает про домашнего волчонка, и предложил рассказчику подарить животное ему.
У пристава был большой загородный дом, где он держал овец, а волк был нужен ему для выведения новой породы собак.
Но рассказчик не захотел отдавать своего волчонка.
Пристав же не сдавался, и сначала предложил продать ему зверька, а потом после очередного отказа заявил, что всё равно добьётся того, что волк будет его.
Однажды девушка прибежала к хозяину на работу и сказала, что дворник забрал волчонка и отвёз его в полицейский участок.
Рассказчик побежал туда и вызволил своего волчонка из плена.
Но это помогло ненадолго.
Всё же когда рассказчика не было дома, пришёл пристав с подводой, связал маленького волчонка и увез его в свое поместье.
Море, скрипка и дрессированный пес
Море Бориса манило с детства, а когда они переехали в Одессу он увидел воочию бескрайнее морские просторы и океанские судна. Отец поступил на службу в порту, и семья Житковых поселилась в гавани. Борис бегал по всем пароходам, спускался в машинное отделение, лазал по канатам, а по вечерам они с отцом катались на военной шлюпке.
Когда ему исполнилось одиннадцать лет, Житковым подарили парусную шлюпку и вскоре Борис научился ею виртуозно управлять. Друзья Житкова вспоминают, что в море с ними не раз могла случиться беда. Но Борис, необыкновенно ловкий и сильный, к тому же надежный и верный товарищ, всегда выходил из трудных ситуаций и никогда никого не оставлял в беде.
С ранних лет Борис Житков интересовался многими вещами, и увлечения его не знали границ. Благодаря своему упорству он всегда добивался отличных результатов. Увлекался фотографией, дрессировкой животных, метко стрелял, знал все созвездия на небе, прекрасно говорил на французском языке.
Математику, физику, астрономию и литературу любила вся семья Житковых. Одним из главных увлечений Бориса, была музыка, с детства он уделял игре на скрипке много времени. Гимназисты, которым довелось учиться с Житковым, вспоминают, как лохматый дрессированный пес провожал Бориса до школы, неся в зубах его скрипку.
В одном из писем своей сверстнице он так и писал, что «занимается музыкой так много, что знакомые говорят отцу, как бы Борис в консерваторию не удрал». Письма Житков писал с невиданной для подростка щедростью, в них он делился размышлениями, рассуждал о дальнейшем своем пути и образовании. Писал родственникам, друзьям, знакомым и всю жизнь вел дневники.
Прозевал. Рассказ Бориса Житкова-Про волка
Аннушка так приучила волка, что он за ворота один ни за что. Подойдет к калитке, глядит на улицу, носом воздух тянет, нюхает, рычит на проходящих собак, но за порог лапой не переступает. Может быть, сам он боялся один выскакивать.
Вот я раз вернулся домой.
Аннушка сидела во дворе, шила на солнышке под окном, а волк у ней в ногах клубком лежал — серая большая животина.
Вас может заинтересовать — «Под водой» рассказ Бориса Житкова.
Я окликнул; волк вскочил ко мне. И тут я вспомнил, что не купил папирос. А разносчик стоял в десяти шагах от ворот с лотком. Я выскочил из ворот, волк — за мной. Беру у разносчика сдачи и слышу — сзади собачий лай, рявканье, склока. Оглянулся — ай, беда! Сидит мой волк, прижался в угол ворот, а две большие собаки набросились, приперли его, наступают. Волк головой крутит, глазищи горят, и зубы лязгают, быстро, как выстрелы: хляст! хляст! Вправо, влево!
Собаки напирают, ищут местечка, где б ухватить, и лай такой стоит, что моего крика не слышно. Я бросился к волку. Собаки, видно, поняли, что вот человек бежит им на помощь, и одна бросилась на волка.
Мигнуть не успел, как волк рванул ее за загривок и швырнул на мостовую. Она покатилась и с визгом пустилась прочь. Другая прыгнула за меня.
Волк ринулся, сбил меня с ног, но я успел ухватить его за ошейник, и он проволок меня шага два по мостовой. Лоточник с лотком скорей в сторону. А волк рвется, я на спине барахтаюсь, но ошейника не отпускаю.
Тут выбежала из ворот Аннушка. Она забежала спереди и уткнула волчью морду к себе в колени.
— Пускайте, — кричит, — я уж взяла!
Верно: Аннушка взяла волка за ошейник, и мы вдвоем увели его домой.
Когда я потом вышел за ворота, то увидел кровь. Кровавая дорожка шла через площадь, куда побежала собака. Я вспомнил, что на наш скандал собралось смотреть много народу, а из окон высунулись жильцы. И кто-то кричал:
— Бешеная! Бешеная!
Это кричала генеральша, что жила надо мной.
Беда
Я два дня не выпускал волка во двор, только по вечерам водил его на цепочке гулять. На вторую ночь он завыл, и завыл нестерпимо: громко, как труба, и так отчаянно, так тоскливо, будто ревет над покойником. Мне в потолок постучали.
Я выскочил с волком во двор. Я видел, как в окнах надо мной вспыхнул свет, как замелькала тень. Видно, барыня всполошилась. Наутро я слышал, как во дворе она кричала на дворника:
— Безобразие! Где это позволяют держать бешеных собак в доме? Воет волком по ночам. Всю ночь не спала. Сейчас же заявлю! Сейчас же!
Аннушка принесла овсянку волку вся заплаканная.
— Что случилось? — спрашиваю.
— Да уж чего хуже — скандалит барыня. В полицию, говорит, заявлю. Так дворника этого, мужа моего, значит, вон из дому: укрывает бешеных собак, ни за чем, говорит, не смотрит. А он мне — как родной.
— Кто это? — говорю.
— Да Волчик-то. — И присела к нему, гладит. — Кушай, кушай, родименький. Сиротинка моя!
Когда я шел со службы домой, меня на улице остановил полицейский пристав:
— Простите, это вы волка держите?
Я смотрел на пристава и не знал, что сказать.
— Да ведь я давно знаю, — говорит пристав. Ухмыляется и ус покручивает.
— Там, видите, жалоба поступила, генеральша Чистякова. Но, знаете, вот что вам посоветую: подарите-ка мне вашего зверя, ей-богу. — И пристав просительно улыбнулся. — Ей-богу, подарите. У меня в имении овцы, а стерегут их овчарки. Вот этакие. — И показал почти на метр от земли. — Так вот от вашего волка хорошие детки будут — злые, первый сорт. И он с собаками сдружится, на воле жить будет. А? Право же. А в городе вам одни скандалы с ним будут. Это уж я ручаюсь, что скандалы будут. — И тут пристав нахмурился. — Вот уж одна жалоба есть — имейте в виду. Так как же? По рукам, что ли?
— Нет, — сказал я. — Мне жалко дарить. Я как-нибудь устрою.
— Ну, продайте! — крикнул пристав. — Продайте, черт возьми! Сколько хотите?
— Нет, и не продам, — сказал я и пошел скорее прочь.
— Так я украду! — крикнул пристав мне вслед. — Слышите: у-кра-ду!
Я махнул рукой и пошел еще скорей. Дома я рассказал Аннушке, что говорил пристав.
— Берегите волка, — сказал я.
Аннушка ничего не ответила, только насупилась.
На дворе я столкнулся с генеральшей Чистяковой. Она вдруг загородила мне дорогу. Глядит мне зло в глаза, и нижняя губа трясется. И вдруг как стукнет зонтиком об землю:
— Скоро ли мы избавимся от опасности?
— От какой? — спрашиваю.
— От собаки от бешеной! — кричит генеральша.
— Вас, видно, мадам, покусала собака, только это не моя.
И я пошел в ворота.
Узнали
Он был совсем ручной, и знакомые, когда приходили, гладили его и трепали по спине, как простую собаку.
И вот раз сижу я в парке на скамейке. Меж коленями у меня уселся на земле волк и дышит жарким духом, свесив длинный язык через зубы.
Маленькие дети играли в песке, а няньки на скамейке лузгали семечки.
Ребята стали подходить ко мне.
— Какая хорошая собака! Пушистая и язык красный. Не кусается?
— Нет, — говорю. — Она смирная.
— Можно немножко погладить?
Я сказал волку «тубо»
Он уж это хорошо знал, и дети, кто посмелее, стали осторожно гладить. Я гладил заодно с ними, чтоб волк знал, что и моя рука тут. Няньки подходили, спрашивали:
Няньки подходили, спрашивали:
— Не укусит?
Вдруг одна нянька подошла, глянет да как заохает:
— Ой, матушки, волк!
Дети взвизгнули, прыгнули, как цыплята. Волк так перепугался, что волчком повернулся на месте, запрятал мне между колен свою морду и прижал уши.
Когда все немного успокоились, я сказал:
— Сами волка напугали. Видите, какой он смирный.
Но уж куда там! Няньки ребят за руку прочь тянут и оглядываться не велят. Только два мальчика, что без нянек были, подошли ко мне, стали на метр и говорят:
— Верно — волк?
— Верно, — говорю.
— Настоящий?
— Настоящий.
— А ну, — говорят, — забожись.
— Ей-богу, — говорю, — настоящий.
— Ага, — говорят, — то-то ты его себе к руке и привязал. Ну, дай еще погладить. Настоящего-то.
Это было действительно так: я цепь от волка привязал ремнем к левой руке — в случае дернется или бросится, уж от меня он не оторвется. Пусть я даже упаду с ног — все равно не уйдет.
Борис Житков. Про волка
Дикий зверь
У меня был приятель-охотник. И вот раз собрался он на охоту и спрашивает меня:
— Чего тебе привезти? Говори — привезу.
Я подумал: «Ишь хвастает! Дай загну похитрей чего-нибудь» — и сказал:
— Привези мне живого волка. Вот что. Приятель задумался и сказал, глядя в пол:
— Ладно.
А я подумал: «То-то! Как я тебя срезал! Не хвастай».
Прошло два года. Я и забыл про этот наш разговор. И вот раз прихожу я домой, а мне в прихожей уж говорят:
— Тебе там волка принесли. Какой-то человек приходил, тебя спрашивал. «Он волка, — говорит, — просил, так вот передайте». А сам к двери.
Я, шапки не снимая, кричу:
— Где, где он? Где волк?
— У тебя в комнате заперт.
Я был молодой, и мне стыдно казалось спрашивать, как он там сидит: связанный или просто на веревке. Подумают, что трушу. А сам думаю: «Может быть, он ходит по комнате, как хочет, — на свободе?»
А трусить я стыдился. Набрал я воздуху в грудь и дернул в свою комнату. Я думал: «Сразу-то он не бросится на меня, а потом… потом уж как-нибудь…» Но сердце сильно билось. Я быстрыми глазами оглядел комнату — никакого волка. Я уж обозлился — надули, значит, подшутили, — как вдруг услышал, что под стулом что-то ворочается
Я осторожно пригнулся, поглядел с опаской и увидел головастого щенка
Я вот говорю — увидел щенка, но сразу же было видно, что это не собачий щенок. Я понял, что волчонок, и страшно обрадовался: приручу, и будет у меня ручной волк.
Не надул охотник, молодец: привез мне живого волка!
Я осторожно подошел, — волчонок стал на все четыре лапы и насторожился. Я его разглядел: какой он был урод! Он почти весь состоял из головы — как будто морда на четырех ножках, и морда эта вся состояла из пасти, а пасть из зубов
Он на меня оскалился, и я увидел, что у него полон рот белых и острых, как гвозди, зубов. Тело было маленькое, с редкой бурой шерстью, как щетина, и сзади крысиный хвостик.
«Ведь волки серые… А потом, щенята всегда бывают хорошенькие, а это дрянь какая-то: одна голова да хвостик. Может быть, и не волчонок вовсе, а просто для смеха что-нибудь. Надул охотник, оттого и удрал сразу».
Я смотрел на щенка, а он пятился под кровать. Но в это время вошла моя мать, присела у кровати и позвала:
— Волченька! Волченька!
Смотрю, волчонок выполз, а мать подхватила его на руки и гладит — чудище этакое! Она его, оказывается, уже два раза поила с блюдца молоком, и он сразу ее залюбил. Пахло от него едким звериным запахом. Он чмокал и совался мордочкой маме под мышку.
Мать говорит:
— Если хочешь держать, так надо его мыть, а то вонь будет от него на весь дом.
И понесла его в кухню. Когда я вышел в столовую, все смеялись, что я таким героем ринулся в комнату, будто там страшный зверь, а там щенок.
В кухне мать мыла волчонка зеленым мылом, теплой водой, а он смирно стоял в корыте и лизал ей руки.
Как я учил волка «тубо»
Я решил, что сызмальства надо начать волчонка учить, а то, как вырастет большой зверь, с ним уж тогда ничего не поделаешь. Вот он еще маленький, а зубищи уж какие во рту. А вырастет — держись тогда. «Первое, — думал я, — надо научить его «тубо».